– Некий гражданин Чичерин.
– Ни фига себе… – У меня глаза полезли на лоб. – Вы что, и наркома иностранных дел на меня повесили!?
Так ведь он умер в тридцать шестом году… если я не ошибаюсь. Самую малость не дождался, сердешный, пока его расстреляют.
– Того Чичерина звали Георгием, а нашего – Климом.
– Клим… – Я уже понял о ком идет; это имя мне было хорошо известно.
Клим… Подручный Григора. Выходит и его отправили вперед ногами вместе с Карантином. Не хило.
Хозяин все делает, чтобы обрубить концы; ведь я знал и Клима. И что сие значит?
А это могло значить только одно – события назревают. И Хозяин готов пойти на любые меры, чтобы попрежнему оставаться в тени. Естественно, до поры, до времени.
– И как я его убил?
– Ножом… в живот.
– Кухонным? – догадался я.
– Точно… – Похоже, своим 'признанием' я несколько озадачил следователя.
– Я так понимаю, вы определили, что я убил Клима, по отпечаткам моих пальцев на рукоятке ножа.
– Само собой…
Какая предусмотрительная сволочь, этот Хозяин! Это же надо: не только угрохал в моей квартире Шиманского и похитил жену, так еще прихватил и кухонный нож, чтобы использовать его в качестве последнего камня на мою могилу. Ну урод, ну урод…
– Что ж, думаю в вашей практике не так часто встречаются маньяки, – сказал я со злой иронией. – Думаю, что за меня вам орден дадут. И повышение по службе.
– Дадут… – Следователь зло оскалился. – Как же… Чины и ордена получает не тот, кто пашет сутками, бегая, как пес, кругами по городу, а тот, у кого язык длинный… которым можно вылизать задницу начальства до блеска. – Он опять потянулся за сигаретами. – А почему вы не спрашиваете, где нашли Клима?
– Какая разница? Я забыл.
– Кстати, маньяки таких вещей не забывают, – с иронией сказал следователь.
– К старости вспомню.
– Ну-ну… – Следователь затянулся сигаретным дымом и закашлялся. – Какая гадость… – Он с отвращением смял сигарету в пепельнице – будто раздавил клопа. – Американцы нас если не атомными бомбами, так сигаретами точно добьют.
– Просто нужно курить меньше.
– Пытался. Не получается.
– Чересчур нервная работа?
– Я от нее просто устал. Как начался бардак после развала Союза, так он до сих пор и продолжается.
Настоящие профессионалы ушли из органов, а у пацанов, которые заняли их места, лишь одно в голове – где бы сорвать куш, да пожирней.
Мне тут же захотелось спросить, сколько ему платит Мина за услуги, оказываемые 'фирме', но я благоразумно сдержался. Такие засушенные коротышки очень злопамятные и мстительные люди.
– Понимаю, – сказал я сочувствующе.
– Но про то ладно, – сказал следователь и остро посмотрел на меня своими живыми круглыми глазками. – Мне бы хотелось послушать, что вы расскажете.
Я колебался недолго. А что мне терять? По версии следствия я маньяк-убийца, мою жену похитили, по моему следу идут и менты, и бандиты – подручные Хозяина…
Короче говоря – полный балдеж. Для тех, кто любит острые ощущения. Но только не для меня. Перцу в моей жизни и до этого хватало.
Я рассказал…
После того, как я умолк, следователь вскочил и начал быстро ходить по комнате, углубившись в свои мысли. Чтобы смочить пересохшее горло, я налил себе виски и выпил за раз.
– Интересно, интересно… – бормотал себе под нос следователь.
Да уж, подумал я. Интересно – это не то слово. Сногсшибательно – вот наиболее подходящее определение ситуации, в которую втащил меня Хозяин с помощью Ланы.
– Концы, конечно, ловко спрятаны… – наконец высказался следователь. – Но нет такого тайного, которое не стало бы явным.
Он сказал это глядя не на меня, а куда-то в пространство – как бы разговаривая сам с собой.
– Спасибо.
– За что? – удивился следователь, все еще пребывающий в плену собственных мыслей.
– За то, что вы просветили меня насчет тайного. Люблю перлы народной мудрости.
– А-а… – Он ухмыльнулся. – Это у меня такая присказка, которая помогает работать. Вроде талисмана, одновременно являющегося допингом.
– Да?
– Не верите? – Следователь выпрямил спину. – Между прочим, должен вам доложить, что у меня 'висяков' практически нет. Все свои дела я обычно довожу до логического завершения. Рано или поздно.
Это мое кредо.
– Не слабо…
– Кстати, я знал, что никакой вы не маньяк и никого не убивали.
– Тогда почему за моей квартирой было установлено наблюдение?
– А все потому же… – Следователь сокрушенно вздохнул. – Это моя вина. Нужно было продублировать парней, послать еще двух-трех человек… Я поставил их на этот пост, чтобы прояснить ситуации, не более того. Возня вокруг вашей персоны сразу же показалась мне очень подозрительной. Уж больно все складно получалось. Факты сами лезли в руки. Так не бывает.
– Значит, вы не хотели меня арестовывать?
– Зачем? Чтобы потом из кожи лезть, пытаясь вас разговорить, и чтобы вы сделали признание? А если это мне удастся? И лопнет тогда дело, как мыльный пузырь. Нужен железный фактаж, чтобы подследственный даже не трепыхался. Я так люблю работать.
– Что ж, приятно иметь дело с настоящим профессионалом.
– Я, конечно, люблю лесть, но не на столько…
Следователь смотрел на меня с хитрецой. Мне показалось, что я его понял.
– Если вы меня вытащите из того дерьма, куда я угодил по воле какой-то сволочи, – сказал я, – то благодарность моя будет заключаться не в лести, а в куда более весомых знаках расположения. Думаю, десять 'тонн' американской 'зелени' будет в самый раз.
– Люблю деловых людей, – скупо улыбнулся следователь. – Считайте, что мы договорились.
Самое интересное, но моя душа почему-то совсем не возмутилась, когда этот серый, но умный, мыш преспокойно согласился получить взятку. А все потому, что я только теперь понял, почему у Фемиды, богини правосудия, завязаны глаза – иногда и правое дело должно подкрепляться мздой, которая смазывает ось весов, взвешивающих 'за' и 'против'.
Возвратился Мина. Он был хмурый и какой-то раздерганный.
– Поговорили? – спросил он, наливая себе полфужера конька.