Иногда все же случались стычки (скорее, недоразумения), но обычно они не заканчивались отстрелом конкурентов. В бизнесе отделочных материалов деньги крутились немалые, однако не настолько, чтобы устраивать кровавые разборки.
Кто и почему, черт побери!? Я сжал голову руками и застонал от злобы и бессилия. Как узнать, кому я должен нанести ответный 'визит'!?
А в том, что я это сделаю, у меня не было ни малейшего сомнения. Я не привык прощать обиды, подставляя, когда меня ударят по левой щеке, еще и правую. Ну нет у меня библейского смирения – и все тут.
Меня хотели убить. И представить убийство как злостное хулиганство с отягчающими обстоятельствами.
Вывод напрашивался сам по себе.
Таких 'случайностей' у нас хватает. То ученого, стоящего на пороге эпохального открытия, нечаянно замочат какие-то неизвестные в подъезде собственного дома, то одинокая бабуля, божий одуванчик, выпадет из окна своей квартиры, расположенной в центре города, то директор намеченного к приватизации перспективного предприятия совсем некстати сыграет в ящик от неизвестной медицине болезни, будучи в расцвете сил.
В отличие от простых граждан, обывателей, я, по идее, должен уметь противостоять подобным 'случайностям'. А иначе на кой ляд государство потратило на мое обучение весьма солидную сумму денег.
Но все это хорошо в теории. Практика показывает иное. Не может человек всю свою жизнь ждать запланированного недругом удара из-за угла. Да это и не жизнь будет вовсе, а сплошное ожидание конца.
Врага нужно опередить. Пока он вынашивает коварные замыслы и подыскивает исполнителей для ликвидации, надо застать его врасплох, притом в самое неподходящее время – когда враг, например, снял штаны, готовясь сделать то, без чего нельзя обойтись ни в коем случае, или то, без чего можно обойтись (с большим трудом), но это будет насилием над самим собой.
Я мог бы допросить напавших на меня бандитов. Предварительно избив до полусмерти. Но толку с этого…
Что могут знати эти шестерки? Приказ испробовать мой череп на крепость попал к ним через четвертые или пятые руки. Пока доберешься до главного паука, в паутине запутаешься…
Наконец я принял решение. Когда допил бутылку коньяка. Впрочем, несмотря на приличную дозу, у меня не было ни в одном глазу. На удивление, я был трезвее трезвого.
Я взял мобильный телефон и набрал номер.
– Алло? Кто это?
Голос в трубке был сонным и немного хриплым.
Еще бы, подумал я с запоздалым раскаянием, посмотрев на электронные часы. Если верить дисплею, уже перевалило заполночь. Но я почему-то был абсолютно уверен, что Он не спит. Он – это мой враг, которого я вычислил методом исключений.
Он уже должен знать, что я остался в живых. Пока Он не боится меня. Потому как не знает, что я представляю собой на самом деле. Просто его бесит моя настырность. А это для бизнесмена самый серьезный раздражитель.
Но если у него и впрямь рыло в пуху, то лучше бы ему срочно улететь на Суматру ловить бабочек.
– Марья, это я…
– Шеф?
Странно, но мне показалось, что она не удивилась.
– Твоя тачка на ходу?
У Марьи была 'девятка'. Ездила она на машине редко, так как от работы до ее дома было чуть больше километра.
– Да, – ответила Марья после короткой паузы.
– Тогда запрягай свою лошадку и дуй ко мне.
Теперь трубка молчала дольше, чем первый раз. Наконец Марья осторожно спросила:
– Это… приказ или просьба?
– Ты мне друг?
– Максим Семенович, извините, но я просто обязана спросить…
Она замялась, а затем выпалила как из пушки:
– Вы пьяны?
– Блюдешь свою непорочность?
Я начал злиться.
– Докладываю: я обращаюсь к тебе как к другу. Не более того. Мне нужна твоя помощь. Объяснения потом.
– Уже еду.
– Спасибо. Буду ждать тебя возле подъезда…
Марья долго не задержалась. Спустя двадцать восемь минут ее 'лада' притормозила возле моего дома.
Я стоял, спрятавшись за ствол дерева – на всякий случай. Огнестрельного оружия у меня не было, поэтому пришлось захватить с собой кухонный нож. Он был острый, как бритва, и я на скорую руку соорудил для него из обычной ученической линейки, сломанной пополам, куска медной проволоки и вафельного полотенца импровизированные ножны.
– Поехали! – сказал я, быстро ныряя в салон машины.
– Куда? – поинтересовалась Марья, невольно наморщив нос.
Как я не старался перебить запах спиртного, сжевав почти половину мускатного ореха, все мои потуги оказалось напрасны.
– Прямо. Затем возле светофора повернешь налево…
Мы колесили по городу, повинуясь моим указаниям и соблюдая напряженное молчание, минут пятнадцать.
И только когда впереди показалось чистое поле, Марья не выдержала игры в молчанку и спросила:
– Что-то случилось, Максим Семенович?
– Случилось… – ответил я и скрипнул зубами от неожиданно нахлынувшей злобы. – Сегодня ты могла потерять своего горячо любимого шефа.
– Как это?
Марья опешила и на долю секунды забыла, что сидит за рулем; вильнув, машина съехала правым передним колесом на обочину.
– Держи вожжи крепче! – прикрикнул я на девушку.
'Лада', сделав по кустарнику, щетинившемуся вдоль шоссе, залп мелким гравием из-под колес, возвратилась на асфальт.
– Сегодня у меня несчастливый день, так что будь внимательной.
Я искоса посмотрел на Марью, которая с закаменевшим лицом судорожно вцепилась в руль.
– Расслабься, – посоветовал я по-дружески. – Трасса практически пуста.
Марья кивнула и перевела дух.
– На меня напали… в подъезде, – продолжил я, тщательно подбирая слова, чтобы совсем не испугать своего 'извозчика'. – Хотели вышибить мозги.
– Кто?
– Это вопрос. Как раз сейчас я буду пытаться найти на него ответ.
