места как сумасшедший. Едва машина свернула в переулок, как по улице в сторону бара 'Тропиканка', блистая мигалками, проехала милицейская машина.
– Уф-ф… Пронесло… – сказал довольный Маноло. – Пусть теперь разбираются. Наше дело – сторона. Легко отделались.
– Кто так, – недовольно ответил Габор. – Притормози где-нибудь, нужно рану перевязать. Кровищи натекло…
– Сей момент…
Маноло проехал еще с полкилометра, а затем завернул во двор, образованный четырьмя девятиэтажками. В автомобильной аптечке нашелся йод и бинты, и спустя десять минут они снова катили по улицам ночного города.
– Да, Синица показал класс, – восхищенно сказал Чиквасов, который время от времени плевался через опущенное стекло розовой сукровицей.
– О чем речь, – согласился с ним Маноло. – Дрался, как зверь. А с виду – тихоня. Оказывается, ты опасный человек, Синица. А?
Все дружно рассмеялись.
– Что это наш Ахметка притих? – неожиданно спросил злым голосом Габор. – Опять эта татарская морда заварила кашу. Тебе что, без мордобоя скучно? Такой вечер испортил. Блин!
– Не заводись, – мирно сказал Мухаметшин. – Ну, размялись немного, что в том плохого?
– Вот сволочь! – не унимался Габор. – Размялись… Тебя бы на 'перо' посадить, вот тогда мы и послушаем, что ты запоешь.
– Все, прекратили! – скомандовал Маноло. – Нам сегодня только ссоры и не хватает. Разбор полетов отложим на завтра. Синица, тебе куда?
Андрей сказал адрес. Все как-то сразу умолкли. В салоне машины воцарилась тишина.
Андрей сидел, как на иголках. Ему хотелось, не дожидаясь, пока его довезут до подъезда, немедленно выскочить из машины и остаться наедине со своими мыслями.
Хмель из головы уже выветрился, и ему почему-то стало страшно. Этот страх был неосознанным, неконкретным, но от этого было не легче.
Зверь, который вырвался наружу во время драки, нехотя уползал в свое логово, рыча и огрызаясь, и на смену ему пришла пустота.
Нет, она не была невесомой. Она легла на плечи юноши тяжким грузом, и он не знал, как от него избавиться.
Андрею было плохо, как никогда раньше.
Волкодав
Положение моей фирмы как будто стабилизировалось.
Во-первых, приезжали итальянцы, и я заключил с ними новый, более выгодный контракт. Для этого мне пришлось три дня изображать из себя крутого бизнесмена и поить их в ресторанах до положения риз.
А во-вторых, компаньоны Висловского, напуганные убийством Денни, решили не искушать судьбу и вернули моей фирме долг. Даже с процентами. Так что, как не крути, а тот, кто его 'заказал', сделал мне большую услугу.
По идее, можно было отказаться от предложения итальянцев, но, поразмыслив, я все- таки решил пойти у них на поводу. Кто знает, как все обернется. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Я надеялся, что по истечении времени все станет на свои места. Укреплю свое положение с помощью итальянцев – хорошо, сам выкарабкаюсь – еще лучше.
Ну, а если все полетит в тартарары, то тогда и переживать нечего. Пойду в фермеры, буду окучивать сельских красавиц. Благо в нашей стране за долги в яму не сажают.
Не объявлялись и 'покупатели' моего фирменного магазина на Левобережной. Похоже, им было сейчас не до меня.
Городская милиция по-прежнему стояла на ушах, разыскивая тех, кто расстрелял коммерческого директора и Висловского. Видимо, кто-то сверху был сильно заинтересован в поимке убийц.
Поэтому все городские бандиты и иже с ними попрятались в свои норы до лучших времен. Скорее всего, их примеру последовали и 'покупатели'.
Парни, которых прислал директор 'Топгана', мне подошли. Своими физическими данными они не впечатляли, но это на первый взгляд. Но я воробей стреляный, меня на мякине не проведешь, а потому я посмотрел второй раз.
И понял, что любезный Олег Николаевич не пожалел для меня свой 'золотой' фонд. Они были внимательны, быстры и решительны. Наверное, потому и выжили в тех местах, куда Макар не гонял своих телят.
Я не стал устраивать им испытания. И не потому, что побоялся. Отнюдь. Просто я знал, что в рукопашной схватке против меня редко кто устоит. Зачем морально травмировать парней, которые должны относиться ко мне толерантно?
Но они, похоже, знали, какой урок я преподал их коллегам по 'Топгану'. И посматривали на меня с плохо скрываемым интересом и настороженностью хищников, которые встретили собрата, но пока не знают, как к нему относиться – пустить на свои охотничьи угодья или вступить с ним в драку.
Единственное, что я проверил, это их снайперские способности. Мы пошли в тир, и они показали все, что умели. Или почти все. Думаю, в этом вопросе парни даже перещеголяли меня.
Я стрелять не стал, чтобы не ударить перед ними лицом в грязь. Увы, я так давно не практиковался в стрельбе, что сейчас, наверное, не попаду в консервную банку с тридцати шагов. После выхода в отставку я принципиально не брал в руки огнестрельное оружие. За годы службы оно мне так надоело, что я видеть его не мог.
Правда, из оружия, которым я оснастил своих охранников, можно было особо не целиться. Помповая 'дура' двенадцатого калибра с патронами, снаряженными картечью, действует как небольшая пушка пиратских времен, буквально сметая все, на что ее наставишь. Если выстрелить из нее с близкого расстояния в человека, то несчастному никакие доктора не помогут.
– Вот что, мужики, – сказал я охранникам, когда мы возвратились на фирму. – Работа у вас не пыльная, но денежная. Однако я хочу, чтобы вы не заблуждались на сей счет. Поговорка 'Солдат спит, а служба идет' здесь не катит. Хотите остаться в живых – бдите. Берегитесь человека с ружьем. Если такой появится, стреляйте, не задумываясь. Не ждите, пока он пальнет первым.
Они промолчали. Только кивнули. На их бесстрастных лицах я не прочел ничего. Поди, загляни им в головы.
Скорее всего, они думают, что я преувеличиваю опасность. Наверное, им приходилось охранять бизнесменов гораздо круче, чем я. И все обошлось.
Может, они счастливчики? – думал я. Возможно, и в моем случае все обойдется? Хорошо бы…
Но червь сомнения, угнездившийся внутри с появлением на моем горизонте Анубиса, снова шевельнулся, и я лишь тяжело вздохнул.
