пятки; он был готов от нетерпения свалить Хвостова с ног.
В комнате царил хаос. Валялись опрокинутые стулья, на полу лежали черепки от разбитой керамической вазы, одна дверка платьевого шкафа была оторвана, коврик у дивана был скомкан, а старое кресло кто-то разрезал острым ножом и ватная набивка вылезла наружу словно кишки.
По всему видно было, что в гостиной дрались. Но кто и с кем?
– Ты садись, садись, – опередил Хвостов юношу, уже готового засыпать его вопросами. – В ногах правды нет.
Он указал на стул возле круглого массивного стола, оставшегося в наследство от бывшей хозяйки квартиры, и сам сел напротив.
– Где мать? – угрюмо глядя на Хвостова, все-таки спросил Андрей.
Юноша уже начал кое-что понимать, но ему все еще не хотелось верить, что его предположения – страшные предположения – верны.
– Во второй городской больнице, – ответил Хвостов.
– Что с ней?
– Сильно избита.
– Кто это сделал?
– Мне и самому хотелось бы знать. Надеюсь, что вместе с тобой мы сумеем разобраться в этом вопросе.
– Нет, – отрезал Андрей и встал. – Мне нужно идти в больницу, к матери.
– Садись! – повысил голос Хвостов. – Я есть представитель власти, которая ведет расследование инцидента.
Понял? Вот так. А потому давай сначала поговорим.
– Я хочу к матери!
– Экий ты упрямец… Тебя к ней не пустят.
– Почему?
– Она в реанимации, – жестко сказал Хвостов. – Ее жизнь в опасности.
– В опасности?..
Андрей мешком свалился на стул; ему отказали ноги, которые неожиданно стали ватными. Перед глазами все поплыло, в ушах раздался шум, и юноша оперся о столешницу, чтобы удержать вмиг отяжелевшую голову.
– Э-эй, парень, ты что!? – Голос Хвостова доносился как бы издалека. – Кончай эти дамские штучки с потерей сознания. Не хватало мне еще выступить в роли сиделки. Момент…
Он на некоторое время исчез с поля зрения Андрея, а когда вернулся, на лицо и грудь юноши хлынул водяной поток.
– Хватит… – тихо сказал Андрей, отстраняя руку Хвостова с кувшином. – Я в норме…
Действительно, холодная вода почти мгновенно вернула ему способность здраво мыслить и сидеть прямо.
Полуобморочное состояние постепенно возвращалось в неведомые глубины организма, оставляя после себя легкое покалывание в конечностях.
– Ну и ладушки, – сказал довольный Хвостов. – Чаю хочешь? Горячий крепкий чай – лучшее средство от обмороков. Можешь мне поверить.
– Нет. Мне не нужен чай. Я хочу к матери!
– Вот заладил… Я лично доставлю тебя в больницу на своей машине. Но прежде ответь мне на несколько вопросов. И никаких возражений! Таков порядок. Не я его устанавливал, не мне отменять. Это закон. Ты ведь хочешь, чтобы нашли тех, кто избил твою мать?
– Да, хочу. Но почему!?
– Почему ее избили? Какая-нибудь причина всегда есть. Она работает в больнице?
– Медсестрой…
– Вот тебе причина номер один.
– На что вы намекаете? – насторожился Андрей.
– Какие здесь намеки… – Хвостов поморщился, словно ему на зуб попало кислое яблоко. – Понимаешь, парень, иногда сестрички, чтобы по жизни свести концы с концами, а то и разбогатеть, разными таблетками приторговывают. Ну, теми, что выдаются по рецептам с печатью. А те, кто покупают таблетки, люди непредсказуемые. Они такое под кайфом могут вытворить…
– Да вы… вы что!? – Андрей от гнева едва не задохнулся. – Вы не смеете!.. Мама никогда не будет воровать.
А уж продавать наркотики… Нет! Никогда!
– Ты хороший сын, – с одобрением сказал Хвостов.
И внимательным взглядом окинул обстановку квартиры.
– Я с тобой согласен, – продолжил участковый. – Не похоже, чтобы у вас была лишняя копейка. Так что извини, парень. Я всего лишь выдвинул версию. Одну из многих.
– Мне бы в больницу…
Голос юноши предательски дрогнул, а на глаза навернулись слезы.
– Еще пять минут, – Хвостов посмотрел на наручные часы, – и ты будешь свободен. Лады?
– Хорошо, – согласно кивнул Андрей.
И украдкой смахнул слезу со щеки.
– А сам ты, случаем, не балуешься наркотиками? Может, 'травку' куришь…
– Я спортсмен, – негромко ответил Андрей. – Нас всегда проверяют на допинг. Так что с этим делом у меня все нормально.
– Спортсмен, говоришь? Это хорошо… И каким видом спорта занимаешься?
– Гимнастикой.
– Видно, что ты парень крепкий, – сказал Хвостов, с одобрением оглядывая ладную фигуру юноши. – Я и сам когда-то… Впрочем, сейчас не до воспоминаний. Ты уж извини, но у меня служба такая – все проверять.
И Хвостов достаточно убедительно изобразил смущение.
– Мне бы хотелось посмотреть на твои руки, – продолжил он, вмиг превратившись из доброго дяденьки в стража порядка с каменным лицом и острым взором. – Будь добр, сними рубаху.
– Зачем? – машинально спросил Андрей, который в этот момент был мыслями в больнице, где его ждала мать.
– Не понимаешь? – прищурился участковый.
– Теперь понял… – кивнул Андрей. – Хотите посмотреть, нет ли следов от уколов.
– Естественно.
– Вы не доверяете мне?
– Что ты, дружочек, конечно, доверяю, – сказал Хвостов. – В какой-то мере… Но я не хочу, чтобы потом меня мучили сомнения. В нашей работе переживания вредны. Они мешают пищеварению и крепкому здоровому сну.
Андрей не стал больше развивать эту тему и быстро разделся до пояса. Хвостов внимательно осмотрел его со всех сторон, в особенности руки.
– У матросов нет вопросов, – прокомментировал он свои умозаключения.
– Я свободен? – спросил Андрей, дрожа от горячечного возбуждения.
– И что вы, молодые, такие нетерпеливые? Ты лучше бы расспросил меня, как все случилось.
– Да, верно… Как это случилось?
– Из рассказа вашего соседа сверху… у него фамилия интересная… – Хвостов наморщил
