Этого оказалось достаточно. Сломавшись в поясницах, охранники рухнули на блистающий чистотой кафельный пол.
И все-таки один из охранников, перед тем как умереть, успел нажать на спусковой крючок. Но пули прозудели у меня над головой, а затем веером ушли в сторону. Послышался звон битых стекол и отчаянные крики и стоны раненых сотрудников лаборатории, так как длинная автоматная очередь пришлась по отсекам на уровне человеческого роста.
Но мне было на них наплевать. Я подхватился на ноги и снова побежал за Ильханом, который уже успел выскользнуть из лаборатории. Шустрый хорек, подумал я с ненавистью, забирая автоматы у мертвых охранников: в такой пиковой ситуации любое количество оружия не бывает лишним.
В коридоре было шумно: сотрудники шарашкиной конторы высовывались из дверей и спрашивали друг друга, что случилось. Мне было недосуг разъяснять ситуацию, поэтому я, не долго думая, выпустил очередь из автомата поверх их голов.
Эффект от моего 'объяснения' получился потрясающим. Я никогда прежде не видел, чтобы двери захлопывались так быстро и так одновременно.
И все же я выловил кое-кого, что было крайне необходимо. Этим неудачником оказался охранник, который на свою беду слишком рьяно бросился исполнять свой служебный долг. Он выскочил откуда-то сбоку, и налетел прямо на меня.
Кроша зубы, я воткнул ему ствол автомата прямо в рот и быстрым движением отобрал пистолет, который парень держал как мухобойку – на отлете. Чему только учат таких ослов!? – в который раз подумал я с возмущением: терпеть не могу непрофессионализма в работе. В любой работе, даже если человек подметает тротуары.
– Где находится 'обезьянник'!? – рявкнул я ему над ухом.
– В-ва, м-му-у… – замычал потрясенный охранник.
Поняв, в чем дело, я убрал автомат.
– Говорить, мать твою!..
– Т-там… – показал он дрожащей рукой себе за спину.
– Веди! И запомни: трепыхнешься – убью.
Я торопился, потому что знал – Ильхан мешкать не будет. Я был уверен, что сейчас он ставит всю охрану на ноги. Нужно было опередить его хотя бы на полшага.
'Обезьянником' оказалось небольшое помещение, похожее на тюремную камеру: четыре двуяхрусные койки, стол, два стула, умывальник и параша – оцинкованное ведро с крышкой. Дверь помещения была заперта на засов и хлипкий навесной замок, который я мигом сбил прикладом автомата.
– Выходите! – скомандовал я своим друзьям, которые невольно отшатнулись в стороны, когда я втолкнул к ним мощным пинком незадачливого охранника. – Быстрее!
Они молча повиновались, все еще пребывая в приятном ступоре от моего внезапного появления. Я закрыл дверь и задвинул засов, оставив своего проводника думать о вечности, едва не зацепившей его своим черным крылом. Пусть живет. Может, поумнеет со временем…
– Держите! – Я отдал автомат Зосиме, а пистолет Пал Палычу. – Обращаться умеете? – спросил я для проформы.
– Дык, знакомое дело, – радостно сказал Зосима, быстро разобравшись, что и к чему.
Старый солдат прошел с автоматом (правда, несколько иной конструкции) полвойны, поэтому я за него не переживал. А как он стреляет, мне пришлось увидеть воочию.
Что касается Пал Палыча, то по его уверенным движениям, когда он проверял наличие патронов в обойме, я понял: держать в руках пистолет ему не в новинку. Это меня здорово ободрило: теперь я был не одинок, а значит спину будет кому прикрыть.
– А теперь в бой! – сказал я, забегая вместе со своей командой в лифт. – Стреляйте по любой движущейся цели. Так сказать, во избежание. Господь лично разберет, кто прав, а кто виноват. Поехали!
Мы снова очутились на нулевой отметке. Теперь нужно было искать лифт, который доставил бы нас на административный этаж. Где-то там находился кабинет Ильхана, в котором томилась Каролина.
Лифт мы нашли быстро, но он был обесточен. Успел все-таки, подлый стервятник! – ожесточаясь, подумал я об Ильхане.
– Будем искать другой путь наверх, – сказал я, поворачиваясь к Зосиме и Пал Палычу.
– Зачем? – наконец подал голос и наш чиновный Рэмбо; он уже оклемался от побоев и держался вполне уверенно. – Мы в тоннеле, до выхода рукой подать.
– Там мы не прорвемся. Нас перестреляют как глупых рябчиков. Это одно. А второе состоит в том, что мы просто не имеем права бросить Каролину на произвол судьбы.
В этот момент перед моим внутренним взором появились палаты с больными, зараженными смертоносными вирусами, и я невольно вздрогнул. Такую смерть и врагу не пожелаешь…
– Нет вопросов, – коротко ответил Пал Палыч, снова удивив меня своим железобетонным характером.
Гвозди бы делать с таких людей, некстати вспомнились мне стихи одного весьма известного в свое время советского поэта…
Нам опять повезло. Едва мы завернули за угол, как встретили одного из тех 'яйцеголовых', что присутствовали на оперативке, устроенной их турецкими работодателями. Он шел по коридору с потерянным видом, видимо, так и не осознав, что произошло и почему сотрудники не только замкнули все двери, но еще и забаррикадировали.
– Веди, очкастый, – сказал я очень нехорошим тоном помертвевшему белохалатнику, и объяснил куда именно.
Конечно же, он согласился.
Оказывается, на верхний этаж вели еще и две лестницы, вырубленные в скальном грунте. Да, умели когда-то работать военные проектировщики и строители. Все продумано будь здоров.
На верхнем этаже нас встретили. К сожалению, не хлебом-солью. Едва мы появились в узком проходе, который вел к приемной с лифтом, как ударили автоматные очереди. Пал Палыч тихо охнул, и мы дружно отпрянули назад.
– Что там у вас? – спросил я встревожено, заметив, что Пал Палыч зажал рукой левое предплечье.
– Пустяки, – ответил он ровным голосом. – Слегка царапнуло.
– Потерпите чуток?
– Конечно, – сразу понял меня Пал Палыч.
Нам нужно было прорываться в приемную, пока к ней не подтянулись дополнительные силы.
– Зосима, прикрывай меня. Не нужно особо целиться, бей поверх моей головы куда угодно. Там бетон и камень, поэтому рикошет для охранников будет страшнее прицельных выстрелов. Патронов не жалей.
– Дык, это понятно…
Автомат Зосимы затарахтел, как отбойный молоток, а я, пригибаясь, побежал по коридору изо всех сил.
Успею – не успею, успею – не успею… Это была единственная мысль, которая заполнила всю черепную коробку без остатка. Если не успею, то… Лучше об этом не думать.
Я успел. Едва умолк автомат моего приятеля, как тут же из ниши высунулась физиономия охранника, похожая на идеально круглый надувной шар с нарисованными бараньими глазами
