угодно, ей совершенно расхотелось лить слезы. Точно так же не в силах была она и уснуть, потому что каждый раз, когда закрывала глаза, ее начинали преследовать слишком яркие воспоминания о том, что она испытывала, когда Даниел целовал и обнимал ее.
Даниел... Ну почему, почему такое творится с ней из-за Даниела? Неужели все дело в прошлом? Сжимаясь в комочек под одеялом, словно это могло помочь ей избавиться от отчаяния, Гвендолин стала убеждать себя в том, что, как только Хартли покинет городок, как только станет хозяином, наезжающим лишь время от времени, ей удастся преодолеть свои чувства. Ее желание, ее стремление всегда быть с ним рядом постепенно исчезнет, как только сам предмет ее чувств окажется далеко. И до тех пор, пока Даниел уверен, как уверен сейчас, что она влюблена в Оскара, ей бояться нечего. Может быть, она никогда не испытает унижения оттого, что ему станут известны ее чувства.
Грустная, полная горечи улыбка искривила губы Гвендолин. Как посмеялась над ней судьба, вновь столкнув ее с Даниелом, да еще таким образом!.. Какая жестокая ирония! Чувственность, в которой она решительно отказывала себе все эти годы, с приездом этого мужчины вдруг ожила, терзая ее несбыточными желаниями, которые до сих пор были ей совершенно незнакомы.
И уже под утро, спустя несколько часов, при мысли о том, как его губы прикасались к ее губам, властное желание овладело ее телом, ее чувствами. Гвендолин поняла, что Даниел Хартли имеет над ней колдовскую власть, и почти жалела о том, что не может вспомнить злосчастную ночь, которую провела когда-то с ним. Может быть, тогда она смогла бы...
Смогла бы — что? Оживить в своей памяти забытые эротические переживания? В отчаянии Гвендолин закрыла глаза и приказала себе хотя бы попытаться заснуть.
8
— Уэнди, познакомьтесь с Людвигом Кушингом.
— Боюсь, наша встреча несколько запоздала, — сказал Людвиг, когда они с Гвендолин обменялись рукопожатием.
Войдя в приемную, девушка догадалась, что молодой человек, стоящий рядом с Даниелом, новый управляющий, которому удалось устроить свои дела так, чтобы начать работу немного раньше, чем предполагалось.
Стараясь подавить в душе боль от мысли, что их ежедневные встречи с Даниелом скоро отойдут в прошлое, Гвендолин напомнила себе, что, если бы у нее была хоть крупица здравого смысла, она бы радовалась и испытывала облегчение оттого, что видит Кушинга.
С того памятного ужина у Вероники Гвендолин с такой ясностью ощущала его постоянное присутствие в своих мыслях, что напряжение стало почти невыносимым.
Она похудела и пребывала в постоянном волнении. Любая мелочь казалась ей поводом для беспокойства. Хотя ей было известно, что все кругом — и родители, и друзья — весьма встревожены ее состоянием, приписывая его разрыву с Оскаром, Гвендолин до сих пор не могла заставить себя рассказать им правду.
Ей потребовалось довольно много времени и еще больше мужества, чтобы признаться самой себе в том, что она влюблена в Даниела...
Воспользовавшись тем, что тот занят разговором с Кушингом, она бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза.
За время, что прошло после ужина у Вероники, Даниел ни единым словом не обмолвился о том, что произошло между ними. Правда, однажды вечером он совершенно неожиданно заехал повидать ее.
Гвендолин поливала цветы перед домом. Ее короткие волосы были заколоты над ушами, чтобы не лезли в глаза, одета она была в старые потрепанные джинсы и столь же древнюю тенниску. Дорни, растянувшись во весь рост, блаженствовал в тени цветущего жасмина, но вдруг вскочил и радостно потрусил к калитке. Девушка проследила за ним взглядом... и увидела выходящего из джипа и идущего к ней Даниела.
Сначала она растерялась. А услышав, каким серьезным и мрачным тоном он извиняется за то, что случилось на пустынной улице в ее машине, ощутила такой стыд, что у нее отнялся язык. Ей хотелось ответить, что и на ней лежит вина за происшедшее, но она никак не могла собраться с мыслями и найти подходящие для этого выражения.
По его словам выходило, что ей ни в коем случае не следует опасаться сексуальных домогательств с его стороны. Даниел сказал, что ему известно о ее любви к Оскару, но оба они люди уже взрослые и должны понимать, что самые невинные и безобидные действия, когда они окрашены весьма властными чувствами и переживаниями, могут привести к результату, о котором никто и подумать до этого не мог.
Фактически он пытался объяснить ей, что в тот вечер хотел лишь убедиться, что у нее все в порядке, и ничего больше. От извинений Даниела Гвендолин почувствовала себя еще хуже, чем раньше, особенно когда, набравшись смелости, подняла на него глаза и тут же вспомнила, как он сжимал ее в объятиях, как его губы нежно ласкали ее и что она испытывала в ту минуту.
Когда Даниел предложил забыть об этом маленьком инциденте, оставив его в прошлом, Гвендолин поспешно согласилась.
Лишь третий участник этой встречи, лохматый черный Дорни, пребывал в благостном расположении духа от общества пары приятных ему двуногих. Только никак не мог понять, почему они не обращают на него должного внимания. То, что его ласково потрепали по голове, Лабрадор считал явно недостаточным. Он привык, что его, такого в высшей степени замечательного, не просто любят, им восхищаются...
Гвендолин вздрогнула и поняла, что Кушинг обращается к ней. Ей пришлось напрячь всю силу воли, чтобы вернуться к действительности.
Наружности новый управляющий был довольно приятной. Возрастом — около двадцати пяти лет. Как Гвендолин уже знала, Даниел остановил свой выбор на нем не только потому, что его младшая сестра была помолвлена с Людвигом. Молодой человек происходил из кинематографической семьи — что и немудрено, учитывая место его рождения, — да и сам неплохо разбирался в кинобизнесе.
Нога его была в гипсе после злополучного несчастного случая на высокогорном курорте. Из-за этого он не смог раньше принять дела от Чарлза Конрада, но это не помешало ему отпраздновать помолвку.
— К сожалению, еще некоторое время всякие разъезды будут для меня обременительны, — сказал он Гвендолин и указал на свою ногу, когда Даниел направился в свой кабинет, чтобы позвонить.
Затем Людвиг принялся расспрашивать, как ей нравится новое студийное оборудование и освоила ли она видеокамеру, на которой ей предстояло работать в недалеком будущем...
Спустя всего минут пятнадцать Гвендолин поняла, что прекрасно сработается с ним, может быть, даже лучше, чем с Даниелом, в присутствии которого никогда не могла избавиться от стеснения и забыть, что он прежде всего мужчина.
Даниел закончил телефонный разговор. И когда Гвендолин, не справившись с искушением, снова украдкой взглянула на него, увидела, что он рассматривает ее и Кушинга, слегка нахмурив лоб, с недовольным выражением на лице.
В ту же секунду девушка напряглась. Неужели она что-то сделала неправильно?
