Даниел встал и вопросительно посмотрел на нее. И только тогда Гвендолин очнулась.
Она ведет себя как круглая идиотка! Все это волнение, все эти опасения — из-за чего? Только из-за того, что ей предстоит ехать с ним в одной машине! Неужели она действительно не способна контролировать себя и свои чувства? Неужели действительно не в силах пробыть рядом с ним несколько часов, ничем не выдавая своих переживаний?
Гвендолин поспешно встала.
Они ехали уже более часа, когда Даниел неожиданно затормозил у симпатичного, утопающего в зелени мотеля.
Девушка удивленно посмотрела на своего спутника.
— Вы ведь так и не выпили кофе, — пояснил он. — Когда мы приедем на конференцию, то попадем прямиком на заседание. У вас не будет даже времени подняться в номер, я уж не говорю о том, чтобы распаковать вещи. Если повезет, мы сможем расслабиться и передохнуть лишь вечером, когда рабочий день закончится, а к тому времени голова у вас будет настолько забита разнообразными сведениями, что вряд ли вы сможете уснуть... Вы ведь захватили с собой диктофон, верно? — Получив утвердительный кивок девушки, он удовлетворенно произнес: — Замечательно. Увидите, он вам очень пригодится. Так будет намного проще потом записать все необходимое.
Он открыл дверцу белого «мерседеса» и выбрался наружу, затем обошел кругом и помог выйти Гвендолин. Двигаясь как автомат, она старательно избегала прикасаться к нему. Мурашки пробежали по ее спине, когда она поняла, что неправильно рассчитала время: Даниел наклонился, закрывая дверцу, и его рука на мгновение коснулась ее плеча.
— Вам холодно?
Увидев, как он недоуменно нахмурился, Гвендолин вся сжалась и помотала головой, все еще удивляясь, как это он заметил, что она не стала пить кофе. Может быть, он и остановиться решил только ради нее?..
Не говоря ни слова, Гвендолин последовала за Даниелом. Девушка за стойкой в административном корпусе показала, где находится кафе, и Гвендолин, войдя туда, с облегчением увидела, что там довольно много посетителей. Через несколько минут официантка провела их к столику у окна, смотрящего во внутренний дворик с бассейном, куда выходили двери номеров.
Принесли кофе — свежий, только что сваренный. От восхитительного аромата у Гвендолин слюнки потекли, и, хотя всего десять минут назад она могла бы поклясться, что меньше всего на свете ей сейчас хочется кофе, с удовольствием выпила горячий благоухающий напиток.
— Ну как, теперь получше?
Она подняла глаза и увидела, что Даниел пристально смотрит на нее. Его чашка стояла нетронутой.
Гвендолин вспыхнула и потупилась.
— Если вас волнует состояние Людвига, должен сказать, что с ним ничего серьезного не случилось. Через месяц, самое большее через полтора он встанет на ноги и в прямом, и в переносном смысле.
Девушка покраснела сильнее, поняв, что практически не думала о Людвиге и о том, что с ним случилось. А ведь так нельзя, она слишком увлекается своими чувствами и мыслями, забывая об окружающих! Но что-то в том, как Даниел говорил о своем будущем зяте, подсознательно настораживало ее. Вот только что?
Он все еще не начал пить кофе, однако заказал ей вторую чашку. И только теперь Гвендолин убедилась, что он сделал эту остановку специально для нее.
Сердце бешено забилось в груди, легким, похоже, не хватало воздуха. Гвендолин почти задыхалась. Какая ерунда! Да у нее просто мания величия! Какое Даниелу может быть дело до того, выпила она кофе в офисе или нет?
И все же он так и не притронулся к кофе, рассказывая ей о тех вопросах, что наверняка будут обсуждаться на конференции. Неужели это так срочно? Он вполне мог бы поговорить об этом и по дороге...
Да что же это такое? Что происходит? — снова и снова спрашивала себя Гвендолин, идя следом за ним к машине. Неужели она действительно настолько глупа, что убедила себя в том, что Даниел Хартли испытывает к ней какие-то чувства?
Разве это возможно? Чем она лучше множества других окружающих его женщин?
Они дошли до машины, и, глубоко задумавшись, Гвендолин потянулась к дверце как раз в ту секунду, когда Даниел наклонился, открывая ее. На мгновение она почувствовала прикосновение его крепкой руки к своему телу, и тут же острое желание пронзило ее, словно кто-то ударил ножом прямо в живот.
Отшатнувшись, Гвендолин задрожала всем телом. Когда же наконец уселась в машину и случайно увидела свое отражение в боковом зеркале, ей стало нехорошо: глаза казались непомерно большими и потемнели, словно от боли, а лицо стало белое как полотно. Она поспешно отвернулась, тряхнув головой, чтобы волосы упали на лоб и помогли спрятаться от его взгляда.
Гвендолин обрадовалась, когда Даниел спросил, не будет ли она возражать, если он включит музыку. По крайней мере, теперь ей не придется больше терпеть эту пытку — поддерживать разговор на деловые темы. Она сидела, старательно отвернувшись к окну, и приказывала себе изображать живейший интерес к пробегающим мимо пейзажам.
Время от времени, однако, она теряла контроль над собой и, даже не замечая того, что делает, поворачивала голову и почти с жадностью рассматривала лицо Даниела, внимательно следящего за дорогой, глядела, как его руки уверенно держат руль. Каждый раз, когда взгляд устремлялся к нему, Гвендолин охватывало ни с чем не сравнимое наслаждение, сладостное возбуждение от мысли, что она находится рядом с ним. Временами ей казалось, что она с такой отчетливостью воспринимает его образ, будто ее лишили защитного слоя кожи, а его руки незримо прикасаются к каждой клеточке ее тела и ее чувства сливаются с ним, с его телом, с его душой...
К тому времени, когда они добрались до отеля в Сан-Антонио, в котором должна была проходить конференция, Гвендолин мечтала лишь о том, чтобы уикенд оказался таким напряженным, как Даниел обещал ей. Тогда у нее просто не хватит времени думать о чем- нибудь, кроме работы.
Это краткое путешествие в машине вместе с Даниелом, похоже, ослабило ее как морально, так и физически, причем до такой степени, что, когда девушка наконец собралась выйти из автомобиля, у нее едва хватило сил, чтобы устоять на ногах.
Сосредоточившись только на том, что делает, Гвендолин даже не заметила, как Даниел подошел к ней, и очнулась, лишь почувствовав его крепкую руку на своей талии.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — тихо спросил он.
С ужасом сознавая, что дрожит словно в ознобе, и не смея посмотреть ему в глаза из страха, что он поймет правду, Гвендолин непостижимым образом сумела кивнуть и неуверенно пробормотала:
— Меня просто немного укачало. Через минуту все пройдет.
Она заметила, что Даниел нахмурился, глядя на нее, и у нее упало сердце. Господи, что он подумал? Наверняка уже сожалеет, что предложил ей поехать на конференцию. Сейчас, похоже, она меньше всего олицетворяет деловую активность, не говоря уже о сообразительности и инициативности.
