— Ты с ним разговаривал?!
— Да, и знаешь, что я понял? Что он мелкий напыщенный ублюдок: он просто стоял с такой мордой…
Джина сидит в полумраке квартиры и силится переварить услышанное.
— Что ты ему сказал?
— Я ему все прямо выложил… то, что ты мне рассказала утром.
— То, что я тебе рассказала?
— Да, я обвинил его в…
— Но, Марк, — перебивает она; у нее голова идет кругом, — Марк, господи ты боже мой, я же говорила, что… — Она задумывается. И вправду, что она ему говорила? — Я же… я говорила с утра, что у меня ни доказательств, ни свидетельств — ничего…
— Джина?
— Я же не претендовала на истину в пос… я же просто…
— Джина?
Она замолкает.
— Что?
— Доказательство есть у меня.
Она мгновенно распрямляется. Он не серьезно; этого не может быть.
— Что за доказательство?
Он мнется:
— Не то чтобы доказательство…
Джина вскрикивает.
— …А вера, понимаешь? Вера. Я верю в твою теорию. Она многое объясняет — например, поведение Деза. Мне кажется… по-моему, он знал или догадывался…
Джина смотрит в пространство. О ком он? О чем он?
— …Но, видно, не смог отстоять или не вышло… Блин, как меня все заколебало!
— Марк, ты в порядке?
— Нет, не совсем, я не в порядке.
Джина поднимается с дивана. Подходит к окну.
— Послушай, — шепчет она, — хочешь, я…
— Знаешь… — прерывает ее Марк, — ты знаешь, что я должен был сделать? Я должен был замочить этого урода — прямо там, пока была возможность. Нужно было прижать его к полу…
Джина жмурится что есть мочи.
— …И пробить сучаре башню.
Да он же как с цепи сорвался! И все из-за нее.
Она снова открывает глаза и смотрит на речку.
— Просто, — он притормаживает и снова пускается вскачь: коней уже не остановишь, — понимаешь, твоя теория логична. Она объясняет… вечное недовольство моего дяди, прострацию тети, сегодняшний взгляд этого лицемерного ублюдка… я просто
— Ладно, ладно. Тпррру! — Джина поднимает руку, будто он перед нею в комнате. — Марк, я очень прошу тебя. Не делай резких движений. Ты обещаешь? Пожалуйста.
Он не отвечает, просто громко дышит. Она подходит обратно к дивану, садится.
Его дядя? Тот самый Дез?
— Марк, — в конце концов произносит она, — ты тут?
— Да.
— Мы можем еще раз встретиться? Поговорить?
— Наверное… — Он делает паузу. — Хорошо. Только дай мне свой номер — я сам позвоню. Мне нужно время подумать.
Она дает ему номер мобильного.
— Только обязательно позвони, хорошо? Не откладывай в долгий ящик.
— О’кей.
Она кладет трубку, перекатывается на спину, вытягивается.
А что, если он прав?
Таращится в потолок.
Блин.
Тогда и она права.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Нортон поставил телефон на виброзвонок, но мог бы и не трудиться. Шума от его скачек по стеклянному столу не меньше, чем от рингтона.
Он поднимает трубку, смотрит на дисплей.
Фитц.
— Простите, срочный звонок. — Он встает.
За столом шесть человек: три советника по налогам, два адвоката и консультант по управлению. Только Нортон отворачивается, в комнате начинается шевеление: специалисты восстанавливают силы, перекладывают бумаги, откашливаются, пьют воду.
Нортон говорит:
— Приветствую.
— Как жизнь?
— Течет потихоньку.
Он выходит в приемную.
— Прослушал твое сообщение, — докладывает Фитц. — Прости, не смог вчера подойти к телефону. Уйма работы.
От такого Нортон офигевает.
— Ладно. Слушай, мм… есть… — он смотрит на секретаршу, — есть разговор.
— Хорошо. А у меня есть новости.
— Да что ты! — Нортон переходит к окну, выходящему на Бэггот-стрит. На улице дождь. Город стоит. — И что там?
— Худыш, ну этот, знаешь? Вчера с твоей пил кофе, с сестренкой.
— Что?!
— То самое. Она зашла в офис, потом они вышли вместе. Пошли в кофейню. На все про все не больше двадцати пяти минут.
— И ты, мать твою, только сейчас мне об этом сообщаешь?!
— Послушай, мне самому только что доложили.
— Охренеть!
Джина Рафферти разговаривала с Дермотом Флинном? Атас. Что же эта сука замышляет?
— Что-нибудь еще?
— Да, она вчера еще с одним пацаном кофе пила, но пораньше. Он нам не
