Наличие здесь бревенчатого мостика не вызвало у меня особого удивления. А вот притулившаяся к Оси маленькая и тоже срубленная из бревен избушка явилась для всех нас несомненным сюрпризом. Не различимая до этого из-за деревьев, она возникла перед нами настолько неожиданно, что, завидев ее, мы тут же встали как вкопанные.
Помимо блюстителей, в парке нам не встретилось ни одного чемпиона. Из чего следовало, что это место всецело принадлежало лишь одному обитателю Ядра – Держателю. Не высмотрев по пути царских хором и дворцов, я решил было, что Пуп проживает непосредственно в Оси. Но, обнаружив возле нее этот милый шедевр деревянного зодчества, я понял, что, скорее всего, заблуждаюсь. Избушка не была сараем или иной хозяйственной пристройкой. Мы наткнулись именно на жилой домик, пусть тесноватый, но вполне пригодный для проживания одного человека. Чистенькое крылечко, окна с резными наличниками, фигурный конек на двускатной крыше… Так и хотелось подойти к дверям, постучать и сказать: «Эй, кто в теремочке живет, кто в невысоком живет?»
– Стоит терем-теремок, он не низок, не высок, – будто прочтя мои мысли, проговорил дядя Пантелей и полюбопытствовал у Рипа: – Уважаемый, нам сюда?
– Погодите, сейчас выясним, – ответил адаптер и осмотрелся.
Слева от нас протекала речка, справа зеленела рощица, сразу за домиком, впритык к его задней стене, высилась Ось, а вокруг, кроме нашей компании, по-прежнему не было ни души. В мягком травяном ковре виднелась лишь одна тропка – та, которую мы протоптали сюда от мостика. И все-таки избушка не казалась необитаемой. От нее, как и от зловещих стен периметра, тоже исходила незримая энергетика, но уже позитивного свойства. Если стены одним своим видом гнали нас прочь, то теремок, наоборот, притягивал к себе, как жаркий камин – продрогшего на морозе путника.
– Зайдем, – решился наконец Рип, после чего уверенной походкой направился к крыльцу.
– Только не забудь постучаться. Мы хоть и из дремучей глубинки, а все же люди культурные, – напутствовал его прапорщик, видимо запамятовав, что чемпиону, в отличие от нас, все равно не проникнуть без спросу в закрытую дверь.
Однако извещать хозяев о нашем появлении не пришлось. Едва адаптер приблизился к крыльцу, как дверь издала негромкий – прямо-таки по земному душевный – скрип и медленно отворилась. Рип на миг замешкался, а потом обернулся и молча поманил нас за собой внутрь…
Изнутри теремок был куда вместительнее, нежели казался снаружи, что вовсе не являлось обманом зрения. Завались мы гурьбой в ту избушку, какую только что наблюдали перед собой, и в ней непременно стало бы очень тесно. Однако, переступив порог гостеприимно распахнувшейся двери, мы с удивлением обнаружили, что угодили в довольно просторную светлицу без потолка. Она же была и единственной комнатой в доме.
Ее убранство выглядело слишком скромно: деревянное кресло с высокой спинкой в том углу, где по русской традиции было принято вешать образа, и низкие лавки вдоль стен. Зато комната сияла чистотой, а все деревянные поверхности ласкали взор гладкостью шлифовки, настолько идеальной, что никакая дополнительная полировка им уже не требовалась. Половицы, что при таком скоплении топчущего их народа начали бы пружинить и поскрипывать, тем не менее продолжали сохранять непоколебимость, словно пол был сделан из выкрашенного под доски камня. В теремке пахло бодрящим смолистым духом, а дышалось легко и непринужденно. Для полного счастья не хватало только печки-каменки, ушатов с водой да березовых веников, при наличии коих можно было бы устроить здесь шикарную баньку.
Непонятно, что нашло на Концептор и почему он решил выстроить нам именно эти декорации, но лично я такой поворот событий мог только приветствовать. Если приютившей нас симпатичной избушке грозило стать местом нашего прощания с земной реальностью, то место это меня вполне устраивало. Несмотря на скудность убранства, в светлице было как-то по-родному уютно и тепло. Оптимист счел бы подобный финал символичным – этаким укоризненным напоминанием людям об утраченных исторических корнях. А пессимист, не мудрствуя лукаво, решил бы, что угодил в большой сосновый гроб. Который, один черт, в качестве последнего пристанища был для человека куда комфортнее, чем пронизывающий до костей холод и беспросветная темнота настоящего Ядра.
Впрочем, одна деталь все-таки нарушала царившую в светлице гармонию. Небольшие незастекленные окошки впускали внутрь достаточно света, и нужды в дополнительном освещении мы не испытывали. Поэтому сначала я подумал, что темное пятно в углу – всего лишь тень, падающая из окна на деревянное кресло. И только присмотревшись, понял, что это не так.
В кресле находилось не то плотное облачко нерассеивающегося дыма, не то миниатюрная Катапульта, нацеленная на Беспросветную Зону. От этого сгустка мрака веяло холодом и тревогой, и потому, войдя в избушку и обнаружив в ней необъяснимую аномалию, мы в замешательстве остановились у порога. А еще через мгновение выяснилось, что черный сгусток обладал донельзя размытыми очертаниями чемпиона, который расселся в кресле и смотрел на дверь. Вернее, уже не на нее, а на нас.
Можно было подумать, что перед нами сидит обнаженный адаптер, но, насколько мы знали, их земная анатомия являлась все же не такой… мрачной. Кроме лица, все остальные части тела (в смысле те, что не были скрыты под одеждой) у нашего компаньона выглядели вполне натурально: косматые волосы, шея, кисти рук, лодыжки, которые у Рипа из-за чересчур коротких штанов все время торчали на виду… Хозяин теремка был черен не только ликом, но и телом, от макушки до пят. Вместо обычной для чемпиона гривы нечесаных волос этот обитатель Ядра носил на голове нечто, напоминающее издали тягучие брызги гудрона. Сам же призрак являл собой уродливую кляксу, лишь в общих чертах сходную с человеческим контуром. С какого боку на нее ни глянь, клякса постоянно казалась плоской, будто вырезанной из копировальной бумаги. Короче говоря, полная чертовщина даже для здешней экстравагантной реальности.
Не успел я задаться вопросом, а способна ли вообще эта «тень отца Гамлета» разговаривать, как она развеяла мои сомнения, обратившись к нам вполне нормальным человеческим голосом.
– Располагайтесь, – вымолвил хозяин, указав беспалой плоской рукой на лавку у стены. То, что перед нами Держатель, я догадался по голосу. Теперь он звучал гораздо тише, но его
