кораллов, нежели пробивание живой плоти. Да и вакт повел себя как ни в чем не бывало. Отведав нашего угощения, он лишь хрюкнул и мотнул головой, словно поперхнулся проглоченной на бегу мухой. Или, применительно к его широкой глотке, – средних размеров птицей.
Неэффективность наших пистолетов частично компенсировал Убби, повторно огрев вакта кистенем. На сей раз не по макушке, поскольку северянин уже убедился в ее твердости. Крутанув брата Ярнклота над головой, Сандаварг шибанул им по торчащему на черепе у монстра полукруглому наросту – одной из тех шишек, которые я счел ушами. Крепыш-коротыш уже заметил пришедшую к нему подмогу и потому вряд ли мог нечаянно задеть нас своим оружием. Но мы с Долорес все равно пригнулись, когда над нашими головами просвистела цепь с привязанной к ней гирей. Незабываемое ощущение, что и говорить. Из разряда тех, что способны вмиг отрезвить пьяницу или наградить разрывом сердца слабонервного.
Северянин оказался удачливее нас и нащупал у вакта уязвимое место. Получив по уху, тварь издала еще более мерзкий звук, похожий на визг затупленной камнерезки. А затем дернулась всем телом, сорвалась с прицепа и, кроша хрупкую «терку», покатилась по ней многотонной тушей.
Не верилось, что Убби уложил легендарного пса со второго удара, и потому мы не удивились, когда зверюга снова вскочила на лапы и пустилась за нами вдогонку. На левом ухе у нее красовалась внушительная вмятина. Что выглядело довольно странно – так, будто в том месте под шкурой у вакта была вшита жестяная полусфера. Сама же шкура оказалась столь прочной, что шипы брата Ярнклота не оставили на ней ни заметных шрамов, ни припухлостей. Но последним своим ударом Сандаварг доказал, что вакт все-таки боится нашего оружия, и это нас мало-мальски воодушевило.
– Не лезьте! – рыкнул на нас северянин, раскручивая кистень в преддверии новой атаки монстра, что должна была вот-вот последовать. – Проваливайте отсюда, загрызи вас пес! Я всю жизнь готовился ко встрече с этой тварью! Она – моя!
– Твоя, твоя! – поспешил заверить я соратника, отбрасывая разряженный пистолет и вынимая из-за пояса следующий. Жаль, среди трофеев не оказалось ни одной пули с начинкой из метафламма – вот что нам сейчас по-настоящему пригодилось бы. – Можешь в одиночку выпить у вакта всю кровь до капли – нам все равно! Мы уважаем твои традиции, но и ты должен уважать наши! И защита «Гольфстрима» – наша первейшая обязанность! Так что хочешь не хочешь, а придется тебе…
Я не договорил, потому что в этот злополучный момент правое переднее колесо трейлера провалилось в очередную яму, сокрытую под верхним слоем «терки». В этот раз устоять на ногах изловчился лишь Сандаварг. А мы с Малабонитой попадали навзничь и покатились вдоль по крыше к ее правому краю.
Бортов на ней не было, а был лишь окаймляющий ее низенький поручень, за которым позарившиеся на наш груз грабители не могли укрыться от снарядов кормовой баллестирады. И который, как выяснилось, не мешало бы сделать чуток повыше. Катившаяся впереди меня Долорес разогналась так сильно, что попросту перелетела через ограждение. И если бы не я, успевший ухватиться одной рукой Малабоните за шиворот, а другой – за поручень, через мгновение ее размазало бы по колесу трейлера.
Конечно, я не сумел бы долго удерживать ее на весу, пусть и весила она всего ничего. И Долорес знала об этом не хуже меня. Едва поняв, что ее падение остановлено, она сразу же вцепилась обеими руками в поручень, чем и упростила собственное спасение.
Я втянул растерявшую все свое оружие, кроме висевшего за спиной лука, дочь алькальда Сесара обратно на прицеп минуту спустя. Однако наши испытания не шли ни в какое сравнение с теми, что выпали на долю Сандаварга. В это время он, как и хотел, сошелся один на один с вактом. Возможно, нам даже повезло, что мы остались при этом не у дел, ибо бывают схватки, в которые перевозчикам лучше не ввязываться. Да и наемникам, честно говоря, тоже. Если, конечно, они, подобно Убби, не грезят войти в легенды, пусть даже посмертно.
Познакомившийся с братом Ярнклотом вакт учился на собственных ошибках. И потому решил больше не подставлять противнику голову, а воздать ему той же монетой. Ради чего псу пришлось в буквальном смысле подставить северянину свой зад.
Вот только ничего смешного в этом не было. Вновь повиснув на заднем борту, тварь растопырила лапы и развернулась вниз головой так, что ее хвост уже не волочился по «терке», а колотил по трейлерной крыше. Не по всей, а лишь по краю, но Сандаварг все равно был вынужден отступить, дабы не быть нанизанным на шипы, что усеивали естественный «кистень» вакта.
Он размахивал своим оружием наобум, не подпуская северянина к себе и долбя по прицепу словно одержимый. И все бы ничего, но при этом монстр мог продолжать терзать зубами борт, чем, судя по раздавшемуся скрежету, немедля и занялся.
Рвущийся в битву Убби попал в затруднительное положение. Однако стоять и глядеть, как враг подбирается к контейнерам, будущая легенда Севера не собиралась. Чтобы переломить ход поединка в свою пользу, наемнику требовалось совершить воистину героический поступок, и он его совершил. Проверив, легко ли вынимается из ножен нож, Убби отцепил от брата Ярнклота цепь, намотал ее на оба кулака, будто собираясь кого-то придушить (что не толстокожего вакта, это яснее ясного), после чего принял боевую стойку и замер в готовности. Высчитав ритм, с каким вакт размахивает своим оружием, северянин выгадал момент, проскочил под взметнувшимся вверх хвостом, а затем спрыгнул с крыши прямо на спину повисшего на прицепе чудовища.
Мы понятия не имели, совершал ли Сандаварг доселе более рисковые поступки. Но это его безрассудство могло бы по праву войти в историю, чем бы оно в итоге ни закончилось. Когда Убби скрылся из виду, я ничуть не сомневался, что больше не увижу его живым. Однако спустя считаные секунды он вновь показался нам на глаза. И не в виде распростертого на «терке» трупа, а сидя верхом на вакте – пожалуй, самом достойном скакуне для этого сумасшедшего вояки.
А пес, похоже, был ошарашен выходкой северянина не меньше нашего. И уж точно не собирался превращаться в ездовое животное для захомутавшего его человечишки. Конечно, Сандаварг вовсе не собирался объезжать монстра, а опутал ему шею цепью лишь затем, чтобы не свалиться у него со спины. Для расправы же над вактом у Убби имелся нож, который он планировал вонзить врагу в глаз или иное уязвимое место, до какого мог дотянуться.
Твари пришлось опять оставить в покое прицеп и отвлечься на досаждающего ей храбреца. Стряхнуть его с загривка хвостом не удалось – самому грозному оружию пса недоставало гибкости. Тогда он бросился на землю и взялся кататься по ней, извиваясь, будто его терзал не человек, а блохи. Тут бы и настал для Убби конец, не расти у вакта на спине и боках огромные шипы. Они помогали ему ползать по вертикальным норам, но сейчас только вредили. Стоило Убби припасть к шее чудовища и спрятаться под его колючим покровом, и оно уже не могло расплющить своего наездника о «терку», как ни старалось.
Увы, но на этом везение северянина иссякло, и приумножить свои достижения ему было не суждено. Виной тому стала неприятность, с которой убивший на своем веку немало крупных хищников Сандаварг вряд ли когда-либо сталкивался. Привязав себя цепью к шее зверя, он без промедления начал орудовать клинком, но первые же удары дали понять, что шкура вакта гораздо прочнее гвардейского доспеха и пронзить ее не получится даже у Убби.
Однако еще более тяжкое разочарование он испытал, когда добрался до глаз пса. Своим ножом, что скорее напоминал короткий меч, наемник мог без труда достать твари до мозга и остановить эту бешеную скачку. Загвоздка оказалась в том, что клинок просто-
