напросто отскочил от роговицы вакта, как будто угодил не в глаз, а в натуральный алмаз. И с какой бы силой ни наносил удары северянин, их результат оставался неизменным – нулевым.
«Гольфстрим» постепенно удалялся от кувыркающегося пса и намертво вцепившегося ему в загривок Сандаварга. Мы видели, как Убби остервенело бьет ножом, и бьет точно, но у него даже не получается пустить вакту кровь, не говоря о том, чтобы его прикончить. Их впечатляющий поначалу поединок вылился в какой-то дурацкий фарс, и близко не похожий на те легендарные битвы воинов с чудовищами, о которых рассказывал мне в детстве отец.
Казалось, эта шумная возня никогда не закончится. Но, поелозив шипами по «терке», пес решил доконать противника не мытьем, так катаньем и устроил ему форменное родео. Такое, от которого у меня уже через пять секунд оторвалась бы голова. Уподобившись необъезженному скакуну, тварь взялась подпрыгивать на месте, мотать головой и крутиться из стороны в сторону, норовя сбросить надоедливого человека, пусть он и не мог причинить ей вреда.
Ее шея выглядела толще лошадиного крупа, а Сандаварг на свою беду был коротконог и, по его давешнему признанию, ездил верхом всего пару раз в жизни. Поэтому неудивительно, что вскоре он уже не сидел на загривке у монстра, а болтался, держась за цепь, в опасной близости от его раззявленной пасти. То, что Убби проиграл схватку, было теперь очевиднее некуда.
Хорошо, что он вовремя сообразил соскочить с вакта, пока тот не шмякнул его оземь и не растоптал. Северянин выпустил из рук цепь, когда чудовище припало на лапы перед новым прыжком, и потому не переломал себе ноги о «терку» и даже не упал. Спешившись, он тут же кинулся бежать прочь так быстро, как только смог. Пес заметил это и, крутанувшись, хотел пришлепнуть его хвостом, но за миг до этого Убби успел-таки нырнуть в глубокую колею бронеката. Шипастый конец хвоста пролетел у Сандаварга над головой и, вероятно, обрушился бы на него повторно, кабы в этот момент вакт не развернулся мордой к нам.
Какие мысли пронеслись у него в голове при взгляде на удаляющийся «Гольфстрим», нам неведомо. Но зверюга вмиг позабыла о северянине и опять припустила за нами вдогонку гигантскими скачками.
Я глянул на свой жалкий пистолет, на лук Долорес, потом на сиротливо лежащего у наших ног, «бесхвостого» брата Ярнклота и понял, что без Убби мы для пса не противники. Хорошо, если он не тронет нас и набросится на контейнеры. Вот только маленькие мутные глазки монстра смотрели сейчас явно не на них, а на меня и Долорес.
– Назад, к «Плаксе»! – крикнул я вскинувшей было лук Малабоните, которая, видимо, еще не потеряла надежду отстоять груз. Наивная девочка! Какой там груз, самим бы выжить, и то ладно!
Интуиция меня не подвела. Прежде чем в третий раз накинуться на прицеп, вакт решил избавиться ото всех, кто еще мог ему в этом помешать. Я полагал, что у нас еще есть в запасе время, чтобы удрать на бронекат, но здесь мое чутье дало сбой. Мы не добежали и до середины крыши, как она закачалась у нас под ногами, а сзади донеслось громыхание и скрежет когтей по иностали. Здравым умом я осознавал, что надо бежать без оглядки, однако страх все равно пересилил и заставил меня обернуться.
Болтают, будто у страха глаза велики. И все же вряд ли я преувеличивал нависшую над нами угрозу. Куда еще, спрашивается, преувеличивать габариты торчащей позади меня твари, что таращилась на нас с высоты своего пятиметрового роста, разинув пасть шириною с трюмный люк? Чтобы устоять на трейлере, вакту приходилось опираться лапами на края крыши. А его мотающийся из стороны в сторону хвост, опустись он чуть пониже и виляй почаще, мог бы заметать за буксиром следы.
В общем, зря я оглядывался. Смотрел бы себе под ноги, глядишь, добежал бы вместе с Долорес до трапа и не споткнулся за брошенный Убби кистень, так некстати подвернувшийся мне на пути.
Поразительно, как меня не парализовало от страха и я сумел вскочить и продолжить бегство. Пожалуй, самое короткое бегство в моей жизни – всего каких-то два шага! А затем мне промеж лопаток будто шарахнули с размаху тяжелым клепальным молотом. Дыхание вмиг перехватило, и не успел я ничего понять, как уже снова валялся ниц, корчась от боли и не чувствуя ни рук, ни ног. Возле моей головы с грохотом опустилась на крышу трехпалая когтистая лапища – судя по всему, это она меня и стукнула, – солнечный свет заслонила огромная тень, а сверху раздалось все то же хриплое клокотанье. Даже будь у меня силы обернуться, я не сделал бы этого, ибо отлично знал, что там увижу. Раскрытая пасть, полная острых зубов, – совсем не то, чем хочется любоваться в последние мгновения жизни.
Клокотанье резко усилилось. Вакт не собирался тянуть с расправой и, нависнув надо мной, очевидно, примеривался, где удобнее перекусить меня пополам. Дыхание у него было ледяным и на удивление вовсе не омерзительным. Я распознал знакомый горьковатый аромат – тот самый, каким пахнет ветер, дующий со стороны потухших вулканов. Стало быть, легенды не лгут и псы Вседержителей действительно питаются жидким иногазом. Любопытное открытие, сколь несвоевременное, столь же и бесполезное…
Пронзительный свист долетел до меня со стороны трапа. Этот сигнал могла подать только Долорес, всегда подзывающая так Физза, когда он чересчур увлекался ночной охотой и опаздывал к завтраку. Но сейчас она свистела не ящеру, а вакту, дабы отвлечь его от расправы надо мной. И ей это удалось. Клокотание тут же стихло, а ледяное дыхание прекратило холодить мне затылок – пес явно перевел взгляд с меня на Малабониту.
Что это она задумала, хотелось бы знать? Я приподнял голову: вместо того чтобы бежать к баллестираде, Долорес балансировала, расставив ноги, на шатком трапе и целилась из лука в монстра, который, привлеченный свистом, пялился, в свою очередь, на нее. Какой отважный, но, к сожалению, глупый поступок! За те мгновения, какие отыграла для меня Малабонита, я и на ноги-то не встану, не говоря о бегстве…
И все-таки я рискнул. Почему бы и нет? Терять мне нечего, и хуже, чем теперь, однозначно не будет. Превозмогая мешающую дышать боль в спине, я насколько мог шустро поднялся и метнулся к трапу. Лапа, что едва не расплющила мне голову, дернулась было, чтобы меня задержать, но удара не последовало. Именно в этот момент Долорес пустила стрелу в морду псу и не только сбила ему атаку, но и достигла того, чего не удалось достичь Сандаваргу.
Расстояние между лучницей и вактом было небольшим. Вдобавок ее свист заставил цель на миг замереть и увеличил таким образом шансы Малабониты на меткий выстрел. Который был направлен зверю не в глотку и не в глаз – места, чья уязвимость оказалась обманчивой, – а в ноздрю. Если Убби не врал насчет анатомии стражей Полярного Столпа, через эти продолговатые отверстия пес и должен был всасывать иногаз к себе в желудок- легкое. А его пасть, вероятно, являлась всего-навсего хватательным органом и вообще не участвовала в процессах питания и дыхания. Вот почему проглоченные вактом полдюжины пуль не причинили ему вреда. В то время как угодившая в нос одна-единственная стрела моментально уложила монстра наповал.
Она влетела ему в ноздрю и исчезла, вонзившись неизвестно куда – может, в горло, а может, и в само наполненное иногазом легкое. Вакт опять издал короткий душераздирающий взвизг, а затем содрогнулся всем телом и чихнул. Только кричать ему «Будь здоров!» было поздно. Из ушей, пасти и носа вакта вырвались фонтаны брызг вперемешку с ошметками внутренностей. Они разлетелись по крыше в таком количестве, словно пес сначала разжевал, а потом выплюнул зараз парочку рогачей. Хорошо, что я успел отбежать от него, а иначе был бы обрызган всей этой мерзостью с ног до головы, или того хуже – сброшен чудовищным чихом с прицепа.
