Замок и впрямь заперся автоматически. Все, что от меня потребовалось, – это придержать ворота в закрытом положении. Возможно, здесь и библиотекаря никакого не было – запирающее устройство среагировало на условный стук-код, впустило нас на запретную территорию, после чего снова перекрыло сюда доступ. Количество ударов и строго выверенный интервал между ними – попробуй-ка, злоумышленник, догадайся, как отпираются местные библиотеки. Такой высокотехнологичная, по местным меркам, система безопасности выглядела в Терра Нубладо чуждо, но теперь-то я догадался, что к чему. Для работающих в симулайфе «под прикрытием» резидентов «Терра», в чей офис мы, очевидно, вторглись, было бы вполне нормальным даже наличие здесь компьютеров. Однако резиденты предпочитали соблюдать законы Баланса и в своем анклаве, позволяя себе лишь незначительные, вроде этого замка, отклонения.
Я лежал на полу, слушал, как в ворота библиотеки неистово ломятся Мстители, и хохотал. Хохотал так, что казалось, будто ворота ходят ходуном от моего смеха, а не от вражеских ударов. После всего пережитого мне срочно требовалась психологическая разгрузка. Сейчас она была для меня даже необходимее отдыха и перевязки ран. Я смеялся до слез, до хрипоты, до рези в животе... Точно подметили мудрецы: «смех – лучшее лекарство». Конечно, не всегда и не везде, но для снятия напряжения эффективнее способа нет и не будет. Смех словно живительный бальзам изливался мне на вздыбленные нервы, успокаивая их, как мед успокаивает воспаленное горло. Мстители, которые буквально в метре от меня расстреливали в упор пуленепробиваемые ворота, выглядели через призму моего безудержного веселья труппой потешных клоунов. Слушая их бессильную брань, я покатывался от смеха, будучи не в силах остановиться и перевести дух. Неудивительно, если бы в данный момент я скончался от сердечной недостаточности. Выйти из стольких передряг, чтобы окочуриться от хохота под носом у околпаченных преследователей – знавала ли история подобные казусы? Вот интересно, понравилась бы Мстителям такая гибель их злейшего врага? Философский вопрос. Смертью Проповедника они, конечно, остались бы довольны, но устроила бы их моя предсмертная агония, неизвестно.
Вообразив подобное, я зашелся в очередном надрывном приступе хохота. Пот лил с меня градом, живот сводило спазмами, но я напрочь утратил самоконтроль – клинический случай для любого невропатолога. Безобидная психологическая разгрузка плавно перешла в истерику, обуздать которую силой воли было уже нельзя. И черт знает, сколько бы я еще катался по полу и давился смехом, если бы не нашелся сердобольный человек, избавивший меня от этого проклятия.
Пяток хороших звонких пощечин оказались весьма эффективной и своевременной шокотерапией. Знал бы о таком действенном способе, надавал бы себе по морде без посторонней помощи. Но Кассандра тоже подошла к вопросу изгнания из меня «демона смеха» со всей серьезностью. Хрупкая девушка врезала мне так, что в глазах у меня заискрили бенгальские огни.
– Да очнись ты наконец, псих! – прокричала она, тряся меня за грудки и замахиваясь для очередной пощечины. Но воздержалась, поскольку я внял-таки ее мольбе и утихомирился, с трудом соображая, почему лицо у меня пылает, будто по нему прошлись пучком крапивы. – Эй, да что с тобой такое?! Куда ты меня притащил и что тут вообще происходит?!
Судя по бесцеремонности, с какой Кассандра со мной обращалась, в симулайф вернулась Анабель Мэддок – покладистый молчаливый дубль сроду бы не догадался, как привести Проповедника в чувство. И тем более не стал бы обзывать его при этом психом.
Я валялся на спине, а обеспокоенная девушка сидела верхом у меня на животе, хлестала по щекам и испуганно поглядывала то на меня, то на содрогающиеся от ударов ворота. Мстители уже прекратили бесполезную стрельбу, но надежд попасть внутрь не утратили, продолжив пинать дверь культурного учреждения ногами. У них имелся шанс проникнуть в библиотеку, но, на свою беду, «обиженные» не знали алгоритм кодового стука. Впрочем, они все равно не угадали бы его: терпения Мстителей вряд ли хватило бы на то, чтобы выжидать между ударами длинные паузы.
Пикантное положение, в каком Кассандра приводила меня в чувство, мне определенно понравилось – нам с подругой еще не доводилось тесно общаться в такой позе. Но сейчас нам обоим было не до блаженных воспоминаний о проведенной вместе ночи. Беспокойство Анабель выглядело вовсе не наигранным: покинула симулайф во время лесной прогулки, а вернулась в какой-то полутемный зал, в двери которого ломилась толпа недоброжелателей. При этом близкий друг, обязанный отвечать за твою безопасность, обезумел и катается в истерике по полу. Так и самой рехнуться недолго.
– Я в порядке, – успокоил я Кассандру, с трудом переводя дыхание и вытирая рукавом пот со лба.
– Ты уверен? – недоверчиво поинтересовалась девушка и, дождавшись моего кивка, слезла с меня. Хоть и всыпала по первое число, а все равно приветствие получилось дружеским и по-своему теплым.
Пока я, держась за стену и шатаясь от изнеможения, поднимался с пола, Анабель, прикрыв глаза на несколько секунд, провела короткое исследование памяти своего дубля. Так что когда мне удалось с грехом пополам встать на ноги, девушка была в курсе, какая насыщенная жизнь выдалась у нас в последние дни и кого нужно в первую очередь за это благодарить. Настроение Кассандры от таких новостей не улучшилось, а, наоборот, стало еще мрачнее. Я уже приготовился к суровому выговору, однако вместо него заслужил скупую похвалу.
– Спасибо, что приглядел за мной, – проговорила Кассандра после тяжкого вздоха, подытожившего ее воспоминания. В действительности грустила она по иному поводу, но я тогда об этом не подозревал. – Обо мне еще никто так не заботился в Терра Нубладо. Будет хоть что вспоминать, когда...
Она осеклась и бросила на меня странный взгляд. Его можно было в равной степени счесть и сочувственным, и виноватым. Но я не стал уточнять, чем вызвана эта грусть, поскольку полагал, что знаю – если вместо привычного виртуального мира тебя встречает полный бардак, тут уже не до веселья.
– Откуда тебе известно, как сюда войти? – полюбопытствовала девушка, пристально всматриваясь в дальний конец коридора. Мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я уже рассмотрел, что коридор выходит в большой зал, где горело несколько свечей. Их было явно недостаточно, чтобы полностью осветить просторное помещение. По-видимому, тот, кто зажег свечи, любил романтическую атмосферу. Хотя их мог никто и не зажигать: после фокуса с автоматическим замком я бы ничуть не удивился автоматической иллюминации.
