Не имело значения, кто из нас нажал на спусковой крючок первым. Все решилось не этим, а скоростью полета наших снарядов, в которой мой «метеор» на порядок превосходил оружие Слона. Контейнер с самовоспламеняющимся термогелем еще не вырвался из инжектора файермэйкера, а разящий шар баллисты уже подлетал к своей цели…
Бешеный Слон вышел из игры тем же неблагородным манером, что и его капитан, разве что пострадал больше – снаряд угодил ему в нагрудник и, лишив сознания, крепко припечатал к лестнице. Выскочивший из рук Слона файермэйкер улетел через перила в шахту.
Меня спасла турнирная привычка – стрелять по цели только в движении: жизненно необходимый прием, особенно на открытых аренах. Неподвижная мишень – легкая мишень. Бешеный Слон также владел техникой стрельбы в движении, однако произвести маневр уклонения ему помешали стоявшие по бокам товарищи. Я же в момент выстрела совершил резкий уход с линии огня файермэйкера, при этом едва не перевалившись через перила. Но риск был оправдан – лучше уж так, чем безуспешно тушить на себе липкий горящий термогель.
Разрывной контейнер с зажигательной смесью со зловещим шипением пролетел над моим плечом и разбился о стену метрах в двадцати позади. Хлопок, треск – и через миг путь к отступлению нам преградила стена ревущего пламени. Коварство термогеля заключалось в том, что он мог полыхать долго и жарко даже на несгораемой поверхности. Вырвавшаяся из контейнера липкая субстанция залила стену и лестницу, и потухнуть ей предстояло не скоро.
Крупнокалиберный пулемет в руках Риппера загрохотал и заходил ходуном, окатив меня потоком свинца. Пули ударили по меркуриевой броне, с каждым попаданием отбрасывая меня на шаг по направлению к плотной огненной завесе. Ощущение было отвратительное: словно я угодил на наковальню, а дюжина кузнецов без устали колотит молотами по моим доспехам. Попадая в броню, пули не причиняли мне вреда, однако если бы хотя бы одна из них угодила в шлем – нокаут и сотрясение мозга в лучшем случае. А Риппер явно стремился к этому, рассчитывая на то, что из сотни выпущенных им пуль какая-нибудь обязательно поцелует меня в лоб.
Скрипя зубами от боли под градом сокрушительных ударов – что ни говори, а синяки на теле наверняка выступят (и хорошо, если на живом теле!), – я изо всех сил старался взять Риппера на прицел, что мне никак не удавалось. Злило то, что, оставаясь подвижным, я был при этом абсолютно беспомощен: ни ответить ублюдку точным выстрелом, ни просто подскочить и разбить ему для симметрии вторую половину лица. А упоенный стрельбой Риппер лишь хохотал во всю глотку, что слышалось даже сквозь пулеметный гвалт.
На выручку мне пришла Черная Гарпия. Правда, помощь ее вышла непреднамеренной, но подоспела весьма кстати. Продолжая борьбу с Хомяком-Людоедом, Каролина чересчур энергично брыкнула ногой, однако угодила не по нему, а по бедру упоенно расстреливающего меня Риппера. Того качнуло, и ствол его пулемета ушел вверх, начав крошить пулями лестничный пролет над нашими головами. Выпавшая на мою долю секундная передышка была использована мной с пользой. Получив отсрочку, я наконец-то упер приклад «метеора» в ноющее от ударов плечо и, взяв на мушку заплывшее свежим синяком лицо врага, выстрелил…
Второго своего собрата по оружию, теперь уже бывшего, я прикончил хладнокровно и без зазрений совести. Между спортивной игрой и игрой на выживание пролегла огромная пропасть. В данный момент я стоял на том ее краю, где царили более жестокие порядки, далекие от законов спортивной этики. Отсюда и совершенно иная мораль… то есть полное ее отсутствие. Зверюга Гроулер, всемирно известный реалер-убийца, вернулся, и он отнюдь не собирался подставлять вторую щеку этому дерьмовому беспринципному миру.
Риппер зря не надел шлем – возможно, это все-таки спасло бы ему жизнь. Впрочем, пожалеть о собственной халатности пулеметчик все равно не успел, ибо погиб быстро и без мучений. Снаряд «метеора» начисто снес ему голову, разбросав остатки мозга и обломки черепа по лестнице и лежащему на ней без сознания Бешеному Слону. Обезглавленное тело Риппера покачнулось, после чего пластом повалилось назад, так и не выпустив из рук дымящийся пулемет…
Прижавший неукротимую Кэрри к полу, Хомяк-Людоед мигом оценил свое проигрышное положение – его «кальтенвальтер» находился в кобуре, а моя баллиста уже целила ему в лицо. О том, что капитан Гроулер – хороший стрелок даже из экзотического «метеора», Хомяку наглядно демонстрировал безголовый труп товарища, распластавшийся неподалеку от него. Я не собирался щадить Хомяка и не пощадил бы, только этот подонок поднял руки раньше, чем я спустил курок.
Я пока не созрел для того, чтобы стрелять в капитулирующего врага. Видимо, во мне взыграли остатки прежнего капитанского благородства, которые, впрочем, уже довольно скоро обещали бесследно выветриться.
– Прыгай в шахту! – прорычал я Хомяку. – Живо! Считаю до двух! Раз!..
Опытному реалеру было проще простого перепрыгнуть в «форсбоди» на какой-нибудь из нижних пролетов. Даже такому гиганту, как Хомяк-Людоед. Даже не думая оспаривать приказ чужого капитана, он оставил в покое Каролину и метнулся к перилам…
Однако Черная Гарпия опротестовала мое благородное решение. Хомяк-Людоед даже не успел как следует порадоваться тому, что остался жив. Судьба отсрочила смерть Хомяка ненадолго – просто у Судьбы были по отношению к нему иные планы. Подскочившая со ступеней Каролина молнией метнулась вслед Людоеду и со всей мощи своего «форсбоди» заехала тому между лопаток. Хомяк как раз сигал через перила, когда его настигла карающая рука обиженной Кэрри.
Усиленный бронированной накладкой и гиперстрайком, кулак хрупкой девушки разил ненамного слабее снаряда баллисты, к тому же Каролина вложила в удар всю накопившуюся злость. Вместо того чтобы перепрыгнуть на нижний пролет, Хомяк потерял равновесие и устремился прямиком в шахту. Доспехи ему теперь не помогали, наоборот – тянули вниз, лишь ускоряя падение с полукилометровой высоты…
Грохот удара массивного тела о бетон мы не расслышали, поскольку не успело оно достигнуть дна, а по нас уже вовсю палили преследователи, подобравшиеся к огненной преграде. Выхватив из рук мертвого Риппера пулемет и всучив его возбужденной Каролине – непрактично было бросать трофейное оружие на поле боя, а свою винтовку Черная Гарпия потеряла у терминала, – я подтолкнул ее к ближайшему выходу, ведущему в парадный холл штаб-квартиры – туда, откуда мы и проникли в шахту несколько часов назад. Сам же,
