кучно.
Заряд дроби отбросил противника назад, как будто ему с размаху влепили по груди молотом. Попробуй-ка тут сохранить равновесие на опоре шириной в полметра! Подстреленный враг, всплеснув руками, сорвался со стены и скрылся с моих глаз, не успел я загнать в патронник новый патрон. Щелчок помпового механизма и глухой стук упавшего тела, которое, что любопытно, при этом героически молчало, прозвучали почти одновременно. Но радоваться некогда. Меня уже искал луч целеуказателя ИПП другого стрелка, и задерживаться на одном месте мне было нельзя.
После такого отпора любой охотник за головами без колебаний превратил бы потенциальный живой товар в уже не столь прибыльный мертвый. Но эти молчаливые ублюдки являли собой образец профессиональной выдержки и хладнокровия. Вместо ожидаемой мной автоматной очереди опять раздалось «чихание», и в меня полетел новый цилиндрик, заряженный неизвестной мне энергией – судя по всему, не смертельной, а просто парализующей. Что, разумеется, не умаляло нависшую над нами угрозу, ибо вот уже пять лет несвобода и смерть являлись для меня синонимами.
Противник стрелял навскидку, да к тому же одной рукой, поскольку второй он все еще держался за выступ. Не лучшие условия для поражения быстро движущейся цели, в которую я преобразился мгновением раньше. Или, точнее, цели, резво скачущей по фасадной стене в контратаку.
Снаряд торопливого охотника просвистел примерно в метре надо мной и унесся в темноту. Я же и не думал больше таиться. Мой патронташ лежал внизу вместе с гранатами, а в подствольном магазине «Ультимара» оставалось лишь два патрона. И расстреливать их следовало с умом. Ведь в случае промаха я окажусь от врага на невыгодной мне дистанции, не имея шанса ни выстрелить в него, ни дотянуться до него ножом, ни улизнуть от его снарядов.
Попасть в противника, сигая с одного зубчатого выступа на другой, задача не из легких. Впрочем, сейчас моя стрельба необязательно должна быть меткой. Удастся хотя бы сбить противнику прицел и не дать поразить меня на подходе – значит, можно считать, полдела сделано.
Бах!
С-с-чхин-н-нь!
Очередной обмен любезностями. Два промаха. Но если мой враг этим раздосадован, то меня такой расклад вполне устраивает.
Все мое внимание сосредоточено на стенных зубцах, по которым я скачу, словно двуногий архар. Еще слишком темно, чтобы полагаться при такой акробатике на обычное зрение. Но алмаз в моей левой глазнице – один из семи аномальных сгустков, что испещряют мое тело, – видит во мраке контуры окружающих меня объектов. Включая все нужные мне выступы. Жаль, мои глаза не вращаются автономно один от другого, будто у хамелеона. Приходится следить за врагом боковым зрением. И им же – целиться. Но жать на спусковой крючок я повременю. В ушах у противника еще звенит грохот моего последнего выстрела. Поэтому рановато делать ему очередной впрыск адреналина, когда он не отошел от предыдущего.
С-с-чхин-н-нь!
Проклятый сукин сын!.. А он парень не промах… слава богу, пока лишь в фигуральном смысле. Не паникует, хотя в магазине его пушки также осталось не больше двух-трех шоковых снарядов. Я перепрыгнул на очередной зубец, и именно в эту секунду вражеское оружие «чихнуло». Выпущенный им цилиндрик пронесся настолько близко от меня, что я даже мельком заметил разгорающееся в нем красное свечение.
Все ясно: стрелок старается предугадать, куда именно я прыгну, и бьет на опережение. Чтобы подойти к нему достаточно близко, мне предстоит пробежать еще по трем-четырем выступам. Но если противника не подведет глазомер и его рука не дрогнет, он достанет меня уже следующим выстрелом!
С-с-чхин-н-нь!..
Глазомер у ублюдка отменный. И руки у него растут из правильного места. Он стреляет аккурат туда, куда нужно, и в нужный момент. Даже если это заслуга вживленного во вражью башку тактического импланта, он выдал своему носителю верную информацию, правильно рассчитав скорость и траекторию моего передвижения.
В одном ошибся стрелок: в том, что на сей раз я сиганул не на вершину зубца, а во впадину, через которую вроде бы намеревался перемахнуть. Снаряд пронесся там, где я должен был сейчас теоретически находиться, но практически отсутствовал. Впрочем, отсутствовал крайне недолго. Обойти препятствие справа или слева я не мог, и мне в любом случае предстояло преодолевать его поверху. И сделать это было необходимо до того, как враг поймет, что опять промазал, и подготовится к очередному выстрелу.
Израсходованный им зазря снаряд еще не упал на площадь, а я уже вскочил на выступ. В дробовике оставался последний патрон, и истратить его следовало так, чтобы мне не было потом мучительно больно за бесцельно выпущенную картечь…
Бах-с-чхин-нь-ГРАКХ!!!
Произошло то, чего я больше всего опасаюсь. Противник мгновенно осознал свой просчет, предугадал мои действия и повторно нажал на спусковой сенсор. Причем нажал тогда же, когда я спустил курок «Ультимара». Вражеский автомат все еще нацелен на верхушку выступа, и у меня нет ни единого шанса разминуться с мчащимся мне навстречу снарядом…
…Чего опять-таки не происходит!
Едва вылетев из ствола, цилиндрик напоролся на картечь и разорвался с оглушительным треском где-то на полпути между нами. В воздухе вспыхнул и тут же погас клубок из длинных красных молний. Увернуться от них не удается никому из нас. Куда при этом попадал свинец, я уже не вижу. Но если он не испарился при взрыве, значит, помимо энергетического удара, мой враг заработал еще и дробовой.
Нет, назвать это полноценным энергетическим ударом все-таки нельзя. Точнее, он вообще не похож на удар. Молниевые плети стегают меня, и не успеваю я испугаться, как все мои конечности наливаются тяжестью, будто воздух вокруг вдруг в одно мгновение превратился в прозрачный кисель. Что, разумеется, всего лишь иллюзия. Это не воздух загустел, а все мои мускулы охватила предательская скованность. Они по-прежнему подчиняются головному мозгу, но исполняют его приказы с такой неохотой, что иначе как мышечной забастовкой это назвать нельзя. Мое тело движется по инерции вперед, но ноги за ним больше не поспевают. Сделав три шага, я валюсь ниц, выронив в падении отныне бесполезный дробовик и выставив руки перед собой, дабы не разбить лицо о кирпичи…
Краем глаза я заметил, что мой противник испытывает те же проблемы, только упал он не вперед, а назад. Но сейчас меня беспокоил не он. Как в таком заторможенном состоянии мне удержать равновесие и не навернуться вниз? Задача, которая обычно не отняла бы у меня сил, теперь кажется столь же неосуществимой, как покорение Эвереста. Мне удалось кое-как ухватиться за край вершины, пока мое тело неминуемо сползало со стены. Помешать этому я уже не мог и в итоге оказался в незавидном положении: повис вниз ногами над главным залом и не мог подтянуться, чтобы вытащить себя обратно на стену.
Радовало то, что я уцепился за нее достаточно крепко. По крайней мере в ближайшие минуту-две не сорвусь, это точно. Но что потом? Если за это время ко мне не вернется подвижность, я все равно упаду и переломаю себе ноги. Или сверну шею – смотря как меня угораздит приземлиться. Окликнуть Тиберия? Но чем эта сильная умом, но не телом ученая крыса сумеет мне помочь? И что он вообще сейчас делает, хотелось бы знать?..
Все ясно: я напоролся на неполноценный заряд парализующей энергии. Но вот насколько
