жизни. После своей смерти в две тысячи восьмом и до первого воскрешения в Терра Нубладо мое загрузочное досье двадцать лет пылилось на полке. Но в те годы у меня попросту не было выбора, а тут он вдруг появился. На моих глазах зарождался огромный мир неограниченных возможностей, так почему и мне, подобно Анабель, тоже было не попытаться круто изменить свою жизнь?
– И что, получилось? – недоверчиво усмехнулась Викки.
– Не сказать, что это было круто, но в целом все вышло не так уж плохо, – ответил я.
– Пока сегодня утром не появилась я и не притащила с собой на хвосте банду макаронников, – добавила девушка и, ехидно прищурившись, спросила: – Кстати, а почему Морган Платт считал тебя бандитом? Это как-то связано с той пулей, которая уложила тебя на операционный стол к профессору Эберту?
– Связано самым прямым образом, – не стал я отрицать, отметив про себя похвальное внимание Кастаньеты к упомянутым мельком деталям и умение сопоставлять их. – Потому что именно бандитом Арсений Белкин при жизни и был. Да и сейчас, в общем-то, продолжает им оставаться. Не за мои же красивые глаза мадам Ихара помогла нам здесь скрыться?
– Вот тебе и доброе церковное привидение! – резюмировала Наварро, разведя руками. – Я, конечно, подозревала, что ты – не тот, за кого себя выдаешь, но чтобы такое… В две тысячи восьмом мои родители только в школу пошли, а ты уже, оказывается, фактически являлся гражданином Менталиберта… А у кого сегодня хранится твое загрузочное досье?
– Самому хотелось бы знать. По идее, должно все еще лежать в архивах корпорации «Терра». Или у того креатора, который отправил меня сюда из мира-сказки. В одном лишь уверен, поскольку проверял лично: на Полосе Воскрешения мое досье отсутствует. Как видишь, помимо общего папаши Эберта у нас с тобой есть еще кое-что родственное…
Из-за того, что уникальный квадрат Платта находился в ментальной мертвой зоне, связь с Менталибертом здесь отсутствовала напрочь. Это было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, что отсутствие связи сводило на нет саму возможность взлома Демиургом Утиль-конвейера и, как следствие этого, проникновения сюда головорезов Южного Трезубца. Плохо, что по этой же причине я был отрезан от ментального мира и мог лишь строить планы, как помочь Викки. Их реализацию приходилось отложить до нашего возвращения в Менталиберт, хотя мешкать в этом деле было весьма нежелательно.
Ну да бог с ними, с нестыковками. Спасибо Каори и за то, что она для нас сделала. Все могло сложиться гораздо хуже, если бы она не стала брать на себя сомнительный риск и отказала в моей просьбе. А так мы получили в распоряжение пять дней отсрочки и отправились в экзотическое турне, которое при всей своей экстремальности, один хрен, являлось не таким опасным, какой могла стать для нас сегодня обычная прогулка по Бульвару.
Пять дней предоставила мне мадам Ихара на то, чтобы я, согласно моей легенде, мог расшифровать свои секретные документы. По окончании этого срока Каори от имени «Синъэй» отошлет Платту запрос с требованием отыскать и вернуть статиста, отправленного по ошибке на Утиль-конвейер несколько дней назад. Речь, само собой, пойдет только обо мне, и потому Викки придется провести в Черной Дыре еще какое-то время. Подруга догадалась об этом, прочтя выданные нам инструкции, и поинтересовалась, как скоро я смогу вытащить в Менталиберт и ее. Я ответил, что сразу, как только свяжусь с японкой и покаюсь в том, что злоупотребил ее доверием. После чего попрошу Ихара сделать милость и вызволить из квадрата Платта еще одного «статиста», из-за которого весь этот сыр-бор и разгорелся. Каори, бесспорно, пожурит меня за то, что я не раскрыл ей заранее все карты, но помочь Виктории не откажется. А иначе кто же тогда станет утолять в будущем «обычное женское любопытство» падкой на чужие тайны мадам Ихара?
На самом деле я намеревался поступить немного иначе и оставить Наварро здесь до тех пор, пока не договорюсь с Трезубцем о сохранении ей жизни в обмен на то, что мне уже не раз приходилось делать в Менталиберте. А именно: собирать компромат на крупных правительственных чиновников, мнемозаписи чьих похождений в закрытых порноквадратах наверняка понравятся мафиозному картелю. Если же макаронники начнут сомневаться в выгодности такой сделки, я добавлю, что готов сотрудничать с ними на долговременной основе, и напомню о судьбе Ральфа Паркинса – бывшего заместителя директора ФБР. Этот охочий до сексуальных утех господин был с позором снят с должности, не сумев удержать в секрете свои экстравагантные М-эфирные похождения. Паркинсу не помог даже фиктивный М-дубль, под личиной которого он посещал злачные места Менталиберта. Мне не пришлось самому шпионить за горе-политиком, а удалось скопировать мнемофайлы, «подшиваемые» на него самими хозяевами порноквадратов. А уж там, поверьте, была собрана такая крепкая доказательная база, что и комар носа не подточит.
И ежели после моего предложения картель не отзовет с травли Наварро своих псов, тогда придется навеки оставить ее в Черной Дыре. Все равно здесь у Кастаньеты была куда большая вероятность выжить, чем за пределами Утиль-конвейера. Главное, стараться держаться в одном секторе яруса и избегать как явных, так и потенциальных источников угрозы.
С первым условием все было ясно: в начале верхнего яруса у Викки оставалось гораздо больше пространства для маневра, нежели на других секторах конвейерной спирали. Насчет потенциальных опасностей тоже вроде бы никаких дополнительных объяснений не требовалось. Движущиеся горы, водопады, болота, шаткие развалины – их появление на конвейере всегда можно было заметить издалека и разминуться с ними по мере необходимости. Явная угроза представляла собой агрессивных статистов: персонажей гейм- квадратов, созданных лишь с одной целью – охотиться за игроком и отправлять его на Полосу Воскрешения. Об этой опасности, кстати, говорилось и в памятке Каори. Но там также сообщалось, что за редким исключением статисты-убийцы остаются привязанными к фрагментам своих квадратов. Поэтому если какой-нибудь встречный объект или участок местности кажется вам подозрительным – смотрите предыдущий пункт наставления.
И напоследок о провизии и воде. Не то чтобы для наших М-дублей наличие этих «пережитков» реальности являлось необходимым условием для существования, но с ними, один черт, торчать в Черной Дыре было бы не так тоскливо. Ближайшими источниками пищи и воды являлись буфеты Финляндского вокзала и ковбойский салун, где мы с Викки предпочли поселиться до моего отзыва в Менталиберт. Соседствующая с нами гора – вернее, то, что от нее осталось, – трепала наши нервы еще часов шесть. При очередном включении Утиль- конвейера вулкан начинал рокотать и ронять со склонов булыжники, но на этом вся его злоба иссякала. Каменные завалы полностью засыпали перрон и выходы на него, но повторить участь Колизея вокзалу было не суждено. Гора угомонилась, заодно преградив путь прочим опасным объектам, движущимся на нас с того направления. Лишь часть из них обогнула полуразрушенный вулкан и с грохотом унеслась мимо поселка в пустыню, оставив после себя ряды глубоких, пересекающихся меж собой траншей. Толком я сумел рассмотреть лишь гигантский авиалайнер, что, похоже, был выброшен креатором в утиль прямо при заходе на посадку. Чем, видимо, и объяснялась катастрофа, случившаяся с самолетом за околицей нашей деревеньки.
Если бы не эти периодические подъемы по тревоге, ничто не омрачало бы нашу жизнь в пустом ковбойском салуне. Кроме, пожалуй, нервозного ожидания чего-то гадкого, но это ощущение в Черной Дыре являлось вполне естественным и без воспоминаний об ищущих нас головорезах Трезубца.
Смены дня и ночи в квадрате Платта, разумеется, не было, и нам приходилось отсчитывать время по моему лок-радару. Первые сутки мы только и делали, что выбегали на
