улицу при каждом включении Утиль-конвейера и смотрели на гору. А в перерывах исследовали продуктовые запасы, оставленные нам неизвестным владельцем заведения (а вернее, его креатором), да дегустировали содержимое бара. Еда и выпивка оказались отнюдь не бутафорией. Насколько они были аутентичными эпохе Дикого Запада, неизвестно, но после второй выпитой со мной на пару бутылки «Джека Дэниэлса» – классического, а не обожаемого Викки «дамского» пойла с фруктовым вкусом, коего тут не водилось, – Наварро самым натуральным образом отключилась. Причем в старом добром ковбойском духе: промычала что-то невразумительное, грохнула кулаком по столу, потом попыталась неловко схватить меня за грудки, но тут же рухнула без сил со стула на пол.
– Бармен, этой сеньорите больше не наливать! – крикнул я, обращаясь неизвестно к кому, и указал пальцем на бесчувственную собутыльницу. После чего в который раз пожалел, что не могу позволить себе такое же милое свинство. Даже вылакай я за раз все здешнее виски, оно не отразится у меня ни в одном глазу. А прикидываться пьяным на трезвую голову, дабы методом самовнушения достичь душевного единения с Викторией, мне не хотелось. В таких вещах притворство выглядит просто верхом идиотизма, да и впрок подобная психотерапия мне все равно не пошла бы.
Покачав головой и поцокав языком, я поднял Кастаньету на руки и понес ее в местный «президентский» люкс. Если верить фильмам о Диком Западе, в таких роскошных гостиничных номерах обычно проживали заезжие промышленники, банковские воротилы и иные состоятельные злодеи, что намеревались прибрать к рукам окрестные плодородные угодья, а заодно, не мелочась, и весь городишко. Разумеется, ничего у тех мерзавцев в итоге не получалось, поскольку в городе обязательно находился герой (честный шериф, благородный стрелок-наемник, оскорбленный фермер), который показывал алчным чужакам и их прихлебалам кузькину мать, отстреливая их из верного кольта средь бела дня прямо на главной улице…
Вероятно, и здесь когда-нибудь должна была развернуться подобная М-эфирная драма, но по неведомой нам причине ее автор отказался от своих замыслов. И теперь в пустующих покоях главного злодея, на роскошной кровати с бархатным балдахином спала мертвецким сном перепившая дармового виски баскская красавица. А за окном салуна в это время медленно и величаво шествовала вдалеке семейка горообразных доисторических ящеров – не то диплодоков, не то бронтозавров. Один из длинношеих и длиннохвостых колоссов немного приотстал, чтобы обнюхать основание упавшей Эйфелевой башни, затем громогласно протрубил и равнодушно пошагал дальше по пустыне вслед за остальными гигантами.
Добро пожаловать на Свалку Миров – место, в создании которого ежедневно принимают участие сотни творцов! Воистину, лишь безумный гений Платт мог замешать у себя в квадрате столь пестрый винегрет из нереализованных фантазий таких же, как сам Морган, М-эфирных художников…
Подобно подавляющему большинству своих современников, Викки была избавлена от такой вредной, по нынешним меркам, привычки, как тяга ко сну. Однако сегодня коварный Морфей, выступивший на сей раз под псевдонимом Джека Дэниэлса, добрался-таки до Наварро, свалил ее с ног сокрушительным ударом и теперь праздновал заслуженную победу. Я не стал мешать ему наслаждаться триумфом и предпочел скромно удалиться, прикрыв за собой двери апартаментов Кастаньеты. Пусть выспится, а то поди уже и забыла, что это такое – нормальный человеческий сон.
Я же вытащил на крыльцо салуна стул и, оседлав его задом наперед, погрузился в раздумья. Камни были разбросаны, но время собирать их еще не пришло. Оставалось лишь сидеть, глазеть на них и высчитывать, с какого булыжника будет практичнее начинать сбор этого обременительного урожая…
За сутки нашего пребывания на Утиль-конвейере скала креатора, казалось, не приблизилась ни на йоту, так и продолжая нависать над Черной Дырой где-то на полпути между нами и горизонтом. Небось с вершины этого циклопического «пальца» творившийся внизу хаос выглядел ничтожной муравьиной тропой, по которой эти насекомые-коллективисты стаскивают в муравейник всякий мелкий мусор… Давненько не виделись мы с Морганом Платтом. Интересно, помнит он меня или давно забыл, что вполне нормально для всю жизнь витающего в облаках гения? Вот уж кто точно не пошел бы мне навстречу, обратись я к нему за помощью. Однако есть справедливость на свете: как ни упирался в свое время креатор Платт, отказываясь пускать меня к себе в симулайф Терра Олимпия, а спустя полтора десятка лет я все равно вторгся в его квадрат и топтал владения невзлюбившего меня бога. Насколько бы М-эфирное пространство не было обширнее реального мира, и оно порой оказывалось тесным, давая возможность встретиться тем, кто о такой встрече уже и не мечтал…
Глава 13
– Бросьте, уважаемый! Никакой вы не Игнасио Маранцано, могу поспорить, – махнув рукой, уверенно заявил Морган Платт – тощий, но горделивый и осанистый старик с длинными мушкетерскими усами и бородкой-эспаньолкой. – Вы хотели запудрить мне мозги, явившись под видом официального представителя компании «М-Винчи», но я вас все равно раскусил. Где это видано, джентльмены, чтобы один из сотрудников такой серьезной фирмы носил на службе М-дубль Мичиганского Флибустьера?
– Похвальная наблюдательность, мистер Платт! – удивленно вскинув брови, покачал головой Тремито. Его и впрямь неподдельно впечатлило то, что старый отшельник-мусорщик его раскусил. – У вас превосходная память. До сих пор еще никто в Менталиберте не опознал во мне Мичиганского Флибустьера. Но при чем здесь моя внешность, когда я располагаю вполне легальными документами фирмы, с которой вас связывают долгие деловые взаимоотношения? Неужели вы усомнились в подлинности моего удостоверения?
– Именно это меня больше всего и пугает, – заметил креатор. – Когда такие люди, как вы, напрашиваются ко мне с визитом и демонстрируют поддельные документы, мой слуга выставляет их за дверь в два счета. Но трэш-диггеры, на чьих бумагах красуется официальная М-печать солидной компании, – это что-то новое. А я, признаться, терпеть не могу такие сюрпризы.
– Извините, мистер Платт, я плохо расслышал: как вы нас только что назвали? – переспросил Аглиотти.
– Я назвал вас трэш-диггерами, – повторил Морган. – Или мусорокопателями, если угодно. Ко мне частенько наведываются подобные вам личности. Черная Дыра – это самая гигантская мусорная корзина в Менталиберте. Все мало-мальски знаменитые креаторские фирмы мира сваливают на Утиль-конвейер не только производственные отходы, но и свои секреты. Поэтому неудивительно, что многим промышленным шпионам страсть как не терпится попасть в хранилище чужих тайн. Вот эти люди и стремятся правдами и неправдами проникнуть на Свалку Миров, чтобы порыться в мусоре конкурентов. Причем этим грешат, наверное, девяносто процентов моих клиентов, в том числе и «М-Винчи». Но прежде они применяли другую тактику, намного более эффективную, чем ваша. Способом, какой избрали вы, – проникновение в Черную Дыру официальным путем, – обычно пользуются самые неопытные из шпионов – те, у кого нет доступа к креаторскому оборудованию. Но до сего момента еще ни у одного желающего попасть на Утиль-конвейер через мой служебный ход не было таких безупречных документов. Впрочем, это все равно не дает вам здесь никаких прав – мало ли каким способом вы могли заполучить эти бумаги? В нашем договоре с «М-Винчи», как и в любом другом договоре, заключаемом в этих стенах, четко прописано: вы можете отозвать из моего квадрата любой помещенный вами сюда объект, но вам запрещено самим появляться на территории конвейера.
Доминик многозначительно усмехнулся, откинулся в кресле и, скрестив перед собой
