– Первый зачет по вождению ты сдал, – прокомментировала Ким. – Ставлю тебе галочку. Теперь задача посложнее, и, похоже, тараном ее не решить.
– Не будем тараном, – согласился Мефодий. – Будем по-честному: сейчас проверим, достоин ли я прав на вождение или нужно еще подучиться… Все готовы?
Пастор с заднего сиденья лишь тихонько простонал.
Брошенного назад взгляда хватило, чтобы вычислить в веренице машин непосредственную угрозу: две обычные патрульные машины и один темно-коричневый «Шевроле» с прилепленным на крышу проблесковым маячком. Где-то прямо по курсу также наблюдалось мерцание – видимо, там уже готовился перехват.
– Святой отец, ну почему вы не раскрутили ваше начальство на что-нибудь помощнее? – вздохнул Мефодий. – «Ягуар», например. И репутацию бы вашей церкви подняли, и катались бы с ветерком. Да и сейчас бы пригодился…
– Господь с вами, молодой человек! Я и на этой развалюхе во всех подряд врезался, – отмахнулся Хьюго. – Какая уж мне спортивная…
– Не привередничай, – вступилась за пастора Ким. – Святому отцу за «Ягуар» надо будет церковь продать, да и то, наверное, не хватит…
Преследователи тем временем подбирались все ближе и ближе, давя на психику беглецов оглушительным воем сирен. Мефодий обгонял попутные машины с проворством заядлого лихача, и, несмотря на то что над ними сейчас висела угроза, занятие это вызывало у новобранца настоящий спортивный азарт, подкрепленный вполне естественным желанием не ударить в грязь лицом перед сидящей справа от него прекрасной спутницей.
Еще два патрульных автомобиля выскочили с пересекающих Девятую авеню улиц. Мефодий невзначай подумал, что прокатись он через весь город из конца в конец, и хвост из полицейских выстроится за ними на несколько миль.
Первым догнал «Хонду» коричневый «Шевроле». Мефодий не слышал, что кричит ему через стекло коп в гражданской одежде, но, судя по его грозной физиономии, – ничего нового: все те же требования принять к обочине и остановиться. Мефодий слегка притормозил, пропуская «Шевроле» вперед, а затем легонько боднул его бампером в заднее крыло.
Мефодий не был бильярдистом, но кий держать ему доводилось, а потому он помнил, что касательные удары по катящемуся шару (в данном случае шар заменял «Шевроле», а кий – «Хонда») заставляют тот радикально менять траекторию движения. Что срабатывало на зеленом сукне игровых столов, сработало и на асфальте нью-йоркских улиц – естественные законы природы отмене не подлежали.
«Шевроле» снесло с его полосы и развернуло поперек. Бросив взгляд назад, Мефодий увидел, как в бок «Шевроле» тут же врезалась одна из патрульных машин и еще одна, стараясь избежать столкновения, резко затормозила. Созданный затор сумел задержать преследователей, но, к сожалению, не всех…
Мефодий проигнорировал сигнал светофора и, не включая поворота, резко свернул влево, подрезав своего соседа по полосе, а затем помчался по перпендикулярной Девятой авеню улице на запад – к Центральному парку. Ловким маневром Мефодию удалось пересечь встречную полосу и с ходу вклиниться в поток автомобилей. Попытка повторить этот маневр преследователями вышла корявой – оба патрульных «Форда» успели стукнуться крыльями со встречными автомобилями, а идущего из них последним едва не переехал мусорный грузовик.
– Попробую проскочить через парк, а то ненароком задавим кого-нибудь, – объяснил Мефодий свою стратегию. – Там сейчас малолюдно, да и патрульные машины не так подвижны на пересеченной местности…
Парк-драйв[4] в этот вечерний час оказалась почти пустынной, лишь кое-где возле обочины притулились одинокие автомобили. Сегодня парк привлекал лишь самых отчаянных любителей романтических свиданий – к середине октября деревья уже стояли голые и никакой романтики в душе не пробуждали.
Тишину парковых аллей нарушила ворвавшаяся в парк кавалькада из трех машин: напоминающая поджавшую хвост Жучку «Хонда-Цивик» и кусающие ее за лапы два полицейских «бультерьера».
В отличие от прямолинейных городских улиц парк-драйв изобиловала крутыми поворотами, а также множеством подъемов и спусков. Во имя гармонии с природой дорога была проложена без нарушения естественного рельефа местности. Все это позволило Мефодию освоить еще один водительский прием – вхождение в поворот с заносом, что добавило в шевелюру бедному пастору лишних седин. Во время оттачивания навыка начинающий гонщик снес «Хонде» оба зеркала заднего вида – сказывалась узость проезжей части и злоупотребление педалью акселератора.
Сверху прямо в глаза ударил слепящий луч света, и шумное стрекотание над головой возвестило о том, что к погоне присоединился патрульный вертолет. Мефодий опасался, как бы за ними не увязались и миротворцы, но, похоже, гостей планеты такими мелочами предпочитали не отвлекать – пора бы землянам и самим начать практиковаться в отлове рефлезианских шпионов и их пособников.
Где-то впереди, сквозь хитросплетение сучьев, пробились красно-синие вспышки, выдавая мчащуюся по параллельным парку улицам полицейскую подмогу. Ехать до конца парк-драйв было неразумно, так как ее уже наверняка блокировали. Потому, съезжая с очередного спуска, новобранец набрал приличную скорость и, неожиданно для преследователей, бросил свой автомобиль прямо на склон примыкающего к дороге холма.
«Хонда-Цивик» внедорожником не являлась и для езды по пересеченной местности не предназначалась. Но Центральный парк был вытоптан миллионами ног настолько, что, когда «Хонда» свернула с парк-драйв и колеса ее коснулись усыпанной листьями земли, новобранец особой разницы и не ощутил.
Автомобиль Мефодия перескочил холм и, не снижая темпа, ринулся дальше. Оба полицейских, прошляпившие этот финт, ударили по тормозам, с заносом развернулись и тоже