Не успел он закончить приказ, а у мастера из каждого рукава уже торчало по его излюбленной, украшенной узорчатой вязью, кривой арабской сабле.
Исполнители не были той публикой, которая при виде подобного стала бы восклицать: «Мистика! Мистика!» – однако зрелище действительно производило впечатление. Нетрудно было догадаться, что разгадка этого фокуса заключена в надетой на Мигеля куртке.
– Сначала я хотел переплавить слэйеры в бутафорские часы или мобильные телефоны, – весьма довольный удавшейся демонстрацией, пустился в разъяснения Сатана, – но потом понял, что эта тактика будет раскрыта землекопом через пару-тройку месяцев. Эта же куртка – настоящий шедевр, можно сказать, пик моей изобретательской деятельности!.. – И Сатана похлопал по плечу одетого, как оказалось, в смертоносное оружие Мигеля. – Люциферрумовое волокно вперемешку с обычной нитью! Невозможно распознать даже микроскопическим анализом, поскольку на вид мое волокно неотличимо от простой синтетической нити. Только молекулярным, а какой полицейский будет проводить у каждого встречного молекулярный анализ? Естественно, все свойства люциферрумового волокна остались прежними, и оно по-прежнему настроено на вашу нервную систему. Отныне я могу вплетать это волокно в любые вещи, даже в ботинки, и после должной тренировки вы будете пинаться люциферрумовыми шпорами! Но и это еще не все. Новобранец, живо ко мне!
Поскольку других новобранцев поблизости не было, Мефодий выскочил из строя не задумываясь.
– Слушать приказ! – распорядился Сатана. – Слэйер на изготовку и отрубить Исполнителю Мигелю правую руку!
Это был и элементарный, и трудновыполнимый приказ одновременно. Выпученные глаза Мигеля выражали примерно следующее: «Многоуважаемые члены Совета, во мне намедни и так проделали шесть дыр, поимейте же в конце концов совесть!»
Мефодий вполне объяснимо замешкался.
– Выполнять! – рявкнул Сатана. – Помни, что в случае чего у него останется еще одна рука! И не жалей, руби как следует!
– Выполнять приказ! – поддержал его Гавриил.
Здесь пререкаться было уже недозволительно. Виновато глядя на Мигеля, Мефодий нехотя замахнулся и энергично, но все-таки не в полную силу, рубанул его по плечу.
Даже такого слабого удара должно было хватить для гарантированной ампутации. Падающая на пол отрубленная рука, крик Мигеля, фонтаны липкой крови, брызгающей на пол, на Мефодия, на Сатану, на членов Совета…
Ничего этого не было и в помине. Слэйер Мефодия со скрежетом натолкнулся на нечто столь же прочное и остановился.
Мигель боязливо открыл один глаз, скосил его на левую руку и крайне удивился тому, что рука пребывает на своем законном месте и на ней, что и вовсе немыслимо, нет даже царапины. Лишь слегка разрезанная ткань напоминала о том, что новобранец сумел-таки поднять клинок на наставника. Сам Мефодий держал слэйер перед собой, словно опасаясь, как бы разгневанный его поступком мастер не решил с ним поквитаться.
Вновь обретя спокойствие, Мигель своим клинком аккуратно отвел клинок новобранца в сторону и облегченно выдохнул, что должно было выражать его мнение о случившемся: да, ребята, это было незабываемо! Последовавший за выдохом Мигеля такой же шумный выдох Мефодия выразил полное согласие с этим скупо озвученным заявлением.
– Броня! – пояснил Сатана. – Самая прочная и самая легкая в мире броня! Я давно вынашивал эту идею, но все руки не доходили, да и кто бы мог подумать, что когда-нибудь землекоп начнет стрелять по своим. Волокна люциферрума в рукавах изолированы от волокон в самой одежде и при надобности обращаются в слэйеры; волокна в одежде гораздо толще и плотнее, потому без труда выдержат даже снаряд; хотелось бы проверить, только где вас после попадания снаряда искать?.. Так что пусть теперь юпитерианцы изготавливают себе любые люциферрумовые игрушки – вам всегда будет чем защититься… Я закончил.
– Назовите приблизительные сроки полного перевооружения Исполнителей, – попросил кто-то из новых членов Совета.
– Всех, кто здесь находится, я могу перевооружить прямо сейчас. Остальных – к лету будущего года… если, конечно, меня не будут отвлекать по пустякам! – ответил Сатана и, глядя, как Мигель снимает куртку, добавил: – Можешь оставить ее себе. Или пойдем, щеголь, подберешь что-нибудь на свой вкус – это в моей коллекции не единственная модель.
– Объясни мне одну вещь, – потребовал Мигель у Мефодия, когда спустя несколько дней после демонстрации нового оружия наставник и его подопечный следовали по бесконечным коридорам в сторону Зала Совета. – Где это видано, чтобы новобранца приглашали на Совет по всей форме, а мастеру вроде бы как одолжение сделали: «Ну и вас за компанию тоже!»
Мигель преувеличивал: вызвали их обоих как положено – через рассыльного с официальным устным уведомлением. Злило же Мигеля другое: причиной вызова был Мефодий, и столь пристальное внимание Совета к новобранцу, причем не совершившему никакого дисциплинарного проступка, оказывало тому огромную честь, которой сам мастер в эти же годы не был удостоен ни разу.
– Говорят, что я какой-то неправильный Исполнитель, – нехотя ответил Мефодий, еще не посвятивший Мигеля в курс своего разговора с Бегущим Бизоном на «Каракатице».
– Кто говорит? – спросил Мигель.
– Бегущий Бизон.
– А, последний из могикан!
– Он не могиканин, он шайен, – внес поправку Мефодий. – И он видит во мне какие-то особые признаки.
– Во-о-он оно в чем дело! – с притворным пониманием закивал Мигель. – «Особые