друга по полдня не дожидались, а если требовалось, то один тянул второй на буксире. Да и сгрудившиеся в фургонах вездеходов люди вместе ощущали себя гораздо теплее.
Как и в прошлый раз, Тайягук остановил транспорт посреди продуваемого со всех сторон поля. Только сегодня Мефодий был абсолютно уверен в том, что проводник привел их именно туда, куда следовало. И все равно улыбнулся, когда услыхал, как незнакомые с Тайягуком Исполнители задают набивший тому оскомину вопрос: а не заплутал ли ты случаем, дедушка? В этот раз мрачный, как сама полярная ночь, Тайягук оставил все придирки без комментариев.
Разумеется, что спасшуюся из Нью-Йорка группу Исполнителей встречали не как побежденных, а как подлинных героев, ибо сам факт того, что они остались живы, давал им полное право считаться таковыми.
Мефодий не предполагал, что смотритель Гавриил – его непосредственный командир, а ныне Глава Совета смотрителей – способен на обыкновенные человеческие чувства. Встретив прибывшую группу, он первым делом крепко обнял двух выживших подчиненных, и жест этот был самый что ни на есть искренний.
– Я никогда не сомневался в вас, сынки! – сказал Гавриил Мигелю и Мефодию. – Ни на мгновение! А малыш наш и вовсе молодец. Ну ладно, обо всем позже. А теперь отдыхайте. – Всем отдыхать! – добавил он громко. – Горячая баня и трехдневный сон!..
Мефодий мог проспать гораздо дольше, но приказ был приказом, потому ровно через трое суток Исполнители стояли в строю перед Советом, собравшимся ради такого случая полностью, вплоть до ненавистника всех и вся смотрителя Сатаны.
– Я не стану говорить вам длинных речей, – произнес Гавриил перед строем Исполнителей. – Как не стал бы этого делать и смотритель Джейкоб. Скажу одно – не считайте первую схватку проигранной! Считайте ее разведкой боем! К сожалению, не обошлось без жертв, однако ни одна из них не была напрасной. Теперь мы знаем о планах противника: он стравил нас друг с другом, а сам в это время собирается безраздельно пользоваться нашей планетой. Пользоваться до тех пор, пока не найдет то, что ему требуется. Но это куда легче представить, чем сделать, потому время у нас еще есть. Так что не будем терять его зря. Смотритель Сатана, прошу вас!..
Толстяк Сатана вышел перед строем, окинул Исполнителей презрительным взглядом, хотел, видимо, сказать что-то нелицеприятное, но все-таки передумал и перешел к насущным вопросам.
– Лично я не смотрю на все произошедшее под таким оптимистическим углом, как смотритель Гавриил, – начал он, – поэтому в будущем уповать на ваше геройство не намерен. Соглашусь, мужество у вас имеется, но тот, кто думает, что впоследствии ему этого будет достаточно, – глупец! Одному из вас очень повезло, и он оттяпал конечности юпитерской подстилке Афродите, однако не стоит считать это закономерным. Случайная нелепость, не более. Как показала практика, нашего врага лучше всего бить в спину, бить подло и коварно, бить беспощадно и наверняка! Если некоторых романтиков это коробит, утешьтесь тем, что и ваш враг поступает абсолютно так же! Лишь на таких условиях вы будете с ним на равных! Подлость против подлости – именно так и не иначе!..
Гнев Сатаны был естественным его состоянием, и ни один из членов Совета его не поторопил – прерванный на полуслове Сатана мог начать выяснение отношений и надолго отойти от темы, а вернуть его обратно в нужную колею было бы потом и вовсе проблематично. Посверкав глазами и помахав руками, толстяк немного угомонился и заговорил спокойнее:
– Смотритель Гавриил упомянул о человеческих жертвах, но упустил из виду еще кое-что не менее важное: помимо утраты контроля над землекопом, наш секретный канал в мировой сети электронной связи раскрыт, наше оружие попало в руки землекопа – а следовательно, и в руки юпитерианцев – и отныне полностью демаскировано. Первое не столь страшно – перейдем на обычную связь и будем общаться кодовыми фразами. Вторая проблема посерьезнее: если этот умник Сагадей смог добраться до телепатических каналов землекоповского мозга, ему по зубам раскусить и секрет люциферрума. Наш металл может перейти на службу противнику. Я не стану останавливаться на том, чем это чревато, это и так ясно, а перейду сразу к третьей проблеме, которой занимаюсь последнее время… – Сатана повернулся к столу и взял с него обычную мужскую куртку, внешне неброскую, но вполне современного спортивного покроя. – Ты!.. – Он ткнул пальцем в стоящего напротив него Мигеля. – Подойди!..
Ожидая от Сатаны какой-нибудь гадости, Мигель с опаской вышел из строя.
– Сними слэйеры и надевай это! – велел Сатана и бросил куртку наставнику Мефодия.
Мигель отстегнул оружие, передал его Мефодию и покорно переоделся.
– Вообще-то не мой фасон, – ехидно заметил наставник, поведя плечами и разглядывая ничем не примечательную с виду обновку. – Я привык к более солидным вещам. Да и тесновата немного. Куда теперь? На подиум?
Все присутствующие в зале, в том числе и члены Совета, сдержанно усмехнулись.
– Не следует самоутверждаться, насмехаясь над Сатаной, господин Просвещенный Исполнитель! – холодно ответил Сатана. – Я вызвал тебя не потому, что ты опытный мастер, а потому, что ты Просвещенный. И если мое устройство вдруг не сработает, нам не придется потом переживать еще об одном погибшем коренном!
Из-за свирепого взора Сатаны совершенно невозможно было понять, шутит он или нет, но если даже и шутил, доля правды в его шутке наверняка была преобладающей.
– Чувствуешь что-нибудь? – спросил Сатана у Мигеля, раздумывающего, в какую сторону следует бежать в случае чего.
– Ощущение такое, будто… – Мигель задумался. – Будто я не снимал слэйеры! Не знаю, может, это из-за того, что я их и вправду очень долго не снимал…
– Все правильно! – с довольным видом подытожил Сатана и внезапно скомандовал. – Клинки к бою!
