субъект вроде Виктора Игнатьевича Тутуничева, но с рядом отличий: энергичность движений, недюжинный ум во взгляде и безукоризненно внятная, не чета небогатому Тутанхамонову лексикону, речь. Пожалуй, единственным, что в Сатане соответствовало выдуманному эталону, была ненависть во взгляде, но ненависть не злобно-уничтожающая, а цинично- высокомерная. Самый своенравный отпрыск Хозяина хоть и сидел сейчас перед Мефодием в кресле, но смотрел на оказавшегося в его владениях новобранца с высоты птичьего полета.
– Просвещенный! – одутловатое лицо Сатаны скривилось в брезгливой гримасе. – Смотритель Джейкоб, я же не раз просил, чтобы эта некондиция не дышала здесь моим воздухом!
Джейкоб осуждающе посмотрел на Сатану, видимо, посредством телепатии призывая его к порядку. Сатана ответил ему столь же многозначительным взглядом.
Мефодию интересно было следить за телепатическим обменом мыслями этих двух персон. Стиль общения смотрителей был в некотором роде явлением забавным: выразительные взгляды, не менее выразительная мимика, скупая, но резкая жестикуляция… Угнетало лишь одно: пребывание в этом «театре пантомимы», где беседа вслух считалась необязательной, плюс ко всему давящие на психику мрачные своды и километры сплошного камня и льда над головой обещали обратиться в жуткую скуку…
Но спасение пришло само собой.
– Новобранец Мефодий, – обратился к гостю Джейкоб, и тот вытянулся по стойке «смирно». – Объясняю твои обязанности на сегодня. Поскольку в режиме бодрствования твой мозг доступен лишь одному из нас, мне придется ввести тебя в состояние транса. Таким образом мы все получим доступ к хранящейся у тебя информации одновременно. Это не будет сном; ты останешься в сознании, будешь все видеть и слышать, однако не сможешь ни пошевелиться, ни владеть своим разумом в привычной для тебя форме. К тому же тебя ожидает огромная психоэмоциональная нагрузка, какой тебе еще наверняка не доводилось испытывать. Но она абсолютно безвредна. Ты готов?
– Аминь!
– Замечательно. Усаживайся поудобнее – приступим.
Мефодия усадили в полулежащее – как при деблокировании – положение по левую руку от Джейкоба. Связывать не стали, что несколько обрадовало новобранца, уже начавшего разминать запястья, подготавливая их к фиксированию.
В какой-то степени было почетно вот так, практически на равных, сидеть за одним столом с представителями высшего Человечества, одесную самого Джейкоба, и чувствовать свою крайнюю для них полезность. Это возвышенное ощущение не портила даже мысль о том, что в действительности Просвещенный Исполнитель Мефодий присутствовал тут лишь в качестве «видеопроектора», то есть не равноправным участником совещания, а обычным наглядным пособием.
Джейкоб подошел к Мефодию со спины и положил ладонь ему на затылок. Мефодий поразился, какая она у Джейкоба охватистая: большой палец Главы Совета касался левого уха новобранца, а указательный – правого. Ударивший вслед за этим судорожный спазм выгнул тело Мефодия, но тут же отпустил, однако перед глазами все поплыло, в ушах засвистело, а по конечностям прошла волна покалывающих мурашек. Последнее, что успел заметить Мефодий, прежде чем впасть в обещанное Джейкобом состояние транса, был уничтожающий взгляд Сатаны, глядящий на новобранца, как на раздавленную гусеницу…
Разум Мефодия парил в непонятной и вязкой, как клей, атмосфере. И хоть тело при таком состоянии не ощущалось вовсе, Мефодию казалось, что его заставляют плыть в этом клее на скорость и вдобавок с привязанными к конечностям утяжелителями. По крайней мере, для расслабленно сидящего в кресле человека нагрузки были уж очень нехарактерными.
Зато нахождение в подобной «энергоемкой нирване» имело и весьма существенный плюс – все смотрительские мыслепрения были доступны разуму Мефодия пусть и не очень отчетливо – вроде как подслушиваемый из-за стены разговор, – но в то же время достаточно разборчиво. Ну а поскольку больше ничего интересного в поглотившей его отрешенности не было, пришлось подключиться в качестве невольного слушателя ко всему, что происходило в Зале Совета.
Поначалу никто не произносил ни слова. Во всеобщей тишине на Мефодия вдруг нахлынули яркие воспоминания о его мальдивских «каникулах», украшенных компанией одного из самых прекрасных созданий во Вселенной. Правда, пронеслись они в голове новобранца, словно видеофильм в режиме ускоренного просмотра, уложившись в два часа с минутами. Столь форсированный режим воспоминаний объяснялся довольно просто – Совет проводил премьерный просмотр предоставленного им «фильма» под названием «Сугубо служебный роман».
Первым начал дискуссию, естественно, Джейкоб:
– Я уже не раз обсуждал этот тактический ход Юпитера со всеми вами по отдельности, поэтому не будем вдаваться в ненужные споры о том, стоило или нет проводить эту встречу. Приступим сразу к оценке фактов. Итак, что мы можем извлечь из только что полученной информации вдобавок к уже имеющейся?
– Этот землекоп неплохо провел время! – язвительно заметил Сатана. – Поразвлекся в свое удовольствие и потратил впустую два дня. Ваши глупые опасения, уважаемые члены Совета, не позволили никому из вас взять присмотр за Афродитой под свою ответственность и выжать из нее максимум! Когда еще представится такая возможность? Так нет же, вы посылаете на самое значительно мероприятие века эту едва проклюнувшуюся «зелень» и губите на корню неплохой замысел! Что накопал ваш резидент? Да ничего! Ноль! Зато доставил этой юпитерской блуднице «массу ни с чем не сравнимого удовольствия». Мое мнение – полный провал, причем провал по вашей вине, мистер Джейкоб!
Сатана не понравился Мефодию сразу – такая бесцеремонность в кругу Совета со стороны смотрелась откровенным неуважением. Однако по безразличной реакции остальных присутствующих, в том числе и основного объекта сатанинской критики Джейкоба, Мефодий догадался, что к подобному поведению Сатаны все давно привыкли и не обращали на него внимания, дескать, Сатана – он и есть Сатана, чего от него требовать?
– И еще: я рекомендую ликвидировать этого замаранного в контакте с юпитерианцем
