время видел!
Доминго подошел к столу и только сейчас осмелился взглянуть на незнакомца. Как зовут Сото Мара, епископ, конечно, не знал, но приметное лицо этого человека он вспомнил сразу. А также вспомнил, где и когда он имел возможность его лицезреть.
Епископ нередко бывал в асьенде покойного Диего ди Алмейдо. Именно этот незваный ночной гость тенью следовал за доном всюду и зверем смотрел на каждого, кто приближался к его хозяину. Свирепый, но отлично вышколенный пес. Доминго казалось тогда, что, если телохранитель дона почует неладное, он без заминки прикончит даже его – высшего представителя власти в Сарагосе.
Как выяснилось, давние опасения епископа были недалеки от истины.
Его Святости стало нехорошо. Он побледнел, голова его закружилась, а ноги подкосились. Старик обессиленно плюхнулся в стоявшее позади кресло, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди.
– Руки на стол! – напомнил Сото. В полумраке его раскосые глаза выглядели и впрямь как у настоящего демона, а надетые на запястья верхолазные крючья притягивали взор почти парализованного от ужаса епископа.
Доминго развернулся к столу и загремел спрятанным под ним медным тазом.
– Что там у вас? – вздрогнул от резкого звука человек-демон.
– Вода… – промямлил епископ. – Я парил ноги. Сейчас уберу…
– Сидите, я сам! – остановил его Мара, после чего нагнулся и вытащил из-под стола таз с уже остывшей водой, а затем уселся на край столешницы и постучал по ней крюком, пытаясь вывести епископа из заторможенного состояния.
– Вы не прячете лицо, – стараясь не встречаться с визитером взглядом, произнес Доминго упавшим голосом. – Значит, вы меня убьете…
– Я уже говорил, в каком случае вас убью, и не намерен повторять, – отрезал Сото. – Пока что вы ведете себя разумно. Продолжайте вести себя так и дальше… Я не отниму у вас много времени. Мой первый вопрос: по чьему приказу был убит сеньор Диего ди Алмейдо?
– Убит? Боюсь, я вас не понимаю: он скоропостижно скончался в Мадриде от болезни…
Отточенная грань крюка прошлась по краю стола, срезав с него аккуратную, похожую на кудрявый локон, стружку.
– Эту трогательную историю приберегите для вашей воскресной проповеди, – заметил при этом Сото. – Я так же, как и вы, прекрасно знаю причины смерти сеньора ди Алмейдо. Еще раз солжете мне, и вам станет не за что цеплять дужки ваших очков. У вас есть последняя попытка правильно ответить на мой вопрос.
Епископ нервно заерзал, будто в кресле под ним неожиданно лопнула пружина.
– Клянусь Господом и своими детьми, я понятия не имею, почему Мадридский магистрат возбудил против вашего хозяина дело, – с мольбой в глазах изрек Доминго. – С полгода назад здесь работали дознаватели из епархиального казначейства. Они собирали информацию о сеньоре ди Алмейдо. Но после убийства дона ди Гарсиа все стихло. А недавно Главный магистр епархии вызвал меня в Мадрид и попросил завизировать санкцию на проведение инквизиционного дознания с сеньором ди Алмейдо. Меня заверили, что для этого имеется ряд неопровержимых улик…
– Каких улик?
– Свидетельские показания в том, что дон Диего ди Алмейдо покровительствует некоему чернокнижнику и с его помощью убивает своих врагов.
– Вот как? – удивился Мара. – Кто давал эти показания?
– По закону, Орден имеет право не разглашать имена свидетелей даже нам… Да неужели вы думаете, что я стал бы сомневаться в словах Главного магистра епархии, Божественного Судьи-Экзекутора?!. Я просто не мог не подписать санкцию на арест. Надеюсь, вы меня понимаете?
Епископ заморгал и сжался, больше всего опасаясь, как бы «искатель истины» не счел его ответы очередной ложью. Но Мара умел отличать ложь от правды.
– Допустим, я вам верю – вы не знаете имен доносчиков. Но вы наверняка догадываетесь, кто это был: тот человек из вашего окружения, кто недолюбливал сеньора ди Алмейдо. Мне нужно имя.
– Вы хотите от меня правды? – В голосе Доминго сквозь страх проступило раздражение. – Чтобы отделаться от вас, я могу назвать любое имя – это простительно, ибо это ложь, вынужденная насилием. Если выживу, я искуплю мой грех покаянием. Но тем не менее, я скажу вам истинную правду. Помимо меня, большинство моих ближайших помощников также успело побывать в гостях у вашего хозяина. Лично я никаких чернокнижников у него в асьенде не замечал, равно как и мои приближенные, – уверен. Так что подобных причин для доносов на сеньора ди Алмейдо ни у кого из нас не имелось. Скажу больше: доносить из епископата на кого-либо из высокопоставленных сограждан нигде не принято. Такие доносы опасны многочисленными проверками и выездными судами. Это наводит тень на наш округ. Мы не плюем в свой колодец – это глупо. Первая и последняя неприятная история, произошедшая в моем епископате непосредственно с вашим хозяином, была ссорой дона Диего с главным казначеем епархии. Мы в это не вмешивались. Так что или я не подозреваю никого, или подозреваю всех.
Сото замешкался – епископ не хотел умирать, но и хвататься за соломинку, подсовывая карателю первого попавшегося под руку козла отпущения, он тоже не хотел. Его Святость был напуган, но вел себя достойно. Встречая раньше в асьенде этого высокомерного старика, Мара даже не предполагал, что в характере епископа сокрыт крепкий стержень.
