наполнил стакан и протянул его мне. Взяв его, я спросила:
— Мистер Брангуин, в этом нет алкоголя, не так ли? У меня настоящая жажда, думаю, что я была смертельно обезвожена, но я не хочу совсем ничего спиртного.
Он сказал:
— Мисс Томпсон, я гарантирую, в этом кувшине нет ни капли алкоголя. Это чистый лимонный сок. Это то, что вам следует пить в таком состоянии.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Брангуин.
Он сел и сказал:
— Дайте мне сказать. Перестаньте называть меня мистер Брангуин. Нат. Или Н. Б.
— О'кей. Я больше не мисс Томпсон. О'кей. Я Кэрол.
— Это великолепно. Пейте лимонад, Кэрол.
Я жадно проглотила половину содержимого стакана. Затем глубоко вздохнула и одним духом допила все остальное. Со вздохом поставила стакан на стол, он наполнил его снова. Я сказала:
— Здорово, вкусная штука. Теперь мне нужна сигарета. — Я поискала вокруг свою собственную, но он на миллион световых лет опередил меня.
Под моим носом оказался «Тарейтон» и пламя его позолоченной зажигалки.
Какое-то время я курила, затем сказала:
— Н. Б., я пришла относительно вас к очень важному заключению. Очень важному. Не возражаете, если я скажу вам?
— Не возражаю, — ответил он. Но вообще-то возражал. Он нервно улыбнулся.
— По-моему, — начала я, — по-моему, ты чертовски приятный парень.
— Ну, спасибо, Кэрол. — Это ему здорово понравилось, и он сразу же перестал нервничать.
— Н. Б., скажи мне теперь по честному, — предложила я. — Это как-то беспокоит меня. Правда, что ты пресловутый игрок?
Он засмеялся:
— Ты хочешь получить ответ?
— Если ты не собираешься ответить мне, Н, Б., не насилуй меня. Если захочешь ответить на этот грубый вопрос, ответишь на него.
— Хорошо, Кэрол, я занимаюсь множеством вещей. Владею настоящим имением. Располагаю долей в автомобильной компании. У меня вложения в трех ресторанах, а также в паре ночных клубов. И так далее. И к тому же мне нравится заниматься спекуляцией. Некоторые парни спекулируют акциями, я спекулирую тем, что меня интересует. Разницы нет. Это все одно и то же. Только мой вид спекуляции называется игрой в азартные игры. Понятно?
— Н. Б., я не только понимаю это. Это как раз то, о чем я думала. Точно. Спекулировать — это точное слово.
— О'кей?
— Конечно, это хорошо. И я восхищаюсь тобой из-за этого, Н. Б. Свободная страна. Ты хочешь спекулировать по-своему, давай спекулируй. И никому не позволено остановить тебя.
— Уж не думаешь ли ты, что я вроде бы вне закона?
— Нет, сэр. Только не я, Н. Б.
— Хорошо, это великолепно. Это уже шаг вперед.
— Н. Б., скажи мне кое-что еще. Не возражаешь, если я коснусь личного?
— Сначала спроси. А потом мы увидим, возражаю ли я.
— О'кей, Тогда поехали. Правда, что ты должен федеральному правительству сто пятьдесят тысяч долларов подоходного налога?
Он открыл рот и рассмеялся:
— Где ты подхватила такую чушь?
— Просто слышала, Н. Б. Ты знаешь, как эти вещи быстро распространяются.
— Все в порядке. Я скажу тебе. Эти сто пятьдесят тысяч — чистейший вымысел. Каждую неделю эта цифра удваивается. Я не возражаю. Пусть все идет своим путем, Кэрол. Это общественные отношения, понимаешь?
— О, конечно. Все это общественные отношения наших дней.
— Ты согласна? Это не приносит мне никакого вреда. Любой думает: Н. Б. должен сто пятьдесят тысяч долларов, он, вероятно, важный парень. А почему бы и нет? В действительности я должен, может быть, сорок тысяч долларов. Во всем этом много тумана. Но уличить меня не могут ни в чем. Мои адвокаты спорят со сборщиками налогов, каждый тянет в свою сторону, и в конце концов я, может быть, договорюсь о двадцати пяти. О'кей?
— О'кей.
Я выпила еще лимонада, и вновь он наполнил мой стакан.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.
— Много лучше, спасибо тебе.
Я лежала, глядя на него. Это была правда: он так точно и четко соответствовал своему описанию — приятный парень. И из всех кого я встречала и кому доверяла, практически с младенчества, он не причинил мне никакого вреда. Все время с момента, когда он предложил мне сигарету в самолете, до того момента, когда он снова наполнил мой стакан лимонадом, он оставался милым и добрым, задумчивым и скромным. Когда я отказывалась от его щедрости — и в случае с машиной, и в случае, когда он предлагал встретиться, — он вел себя с приятным спокойным достоинством. Он не навязывался. Когда видел, что одна из моих подруг оказалась на краю пропасти, он пришел и предупредил меня об этом. По крайней мере, он был человечен.
Он сказал:
— Просто сиди, Кэрол, не спеши. Ты сегодня не собираешься идти в школу?
— Нет.
— Я не упрекаю тебя. У тебя был ужасный уик-энд.
Я кивнула.
— Все слишком ужасно, что совершил Сонни Ки. Он был подонок, и все тут. Страшная история произошла с девушкой. Ужасная. Она причинила мне боль, Кэрол. Ты понимаешь, что я имею в виду? Прелестная девушка. Действительно прелестная, прекрасная как картина.
— Да. Она была красивая.
— Максвелл рассказал мне, что твоя рыжеволосая подруга тоже попала в неприятное положение.
— Да. Ее отправили домой.
— Жестоко, а? Все как-то сразу произошло. — Он вздохнул и покачал головой. — Такова жизнь. Ничего не поделаешь. Беда? Дружище! Они всегда приходят дюжинами… Понимаешь, Кэрол.
— Правда?
Он нахмурился.
— Тебе не хотелось бы на время уйти отсюда? Уйти из этого отеля, уйти от тяжелых воспоминаний, уйти от самолетных компаний — просто выйти и отвлечься от всего на несколько часов? Уйдем и посмотрим другой мир? Ты же не хочешь сидеть здесь весь день и чувствовать себя несчастной. А?
Я не ответила. Я смотрела на него и слушала.
— Пойдем. Позволь мне угостить тебя обедом. Что скажешь?
Я ответила:
— Н. Б., ты действительно очень мил.
Он замер.
— Спасибо тебе за предложение, — сказала я. — Не могу представить ничего приятнее, чем пообедать с тобой.
Он откинулся с огромной счастливой улыбкой.
— Хорошо, дружок! Может ли быть что-нибудь великолепнее!
— Я поднимусь и переоденусь.
— Послушай, не беги. Не торопись. Занимайся этим сколько надо. Я подожду тебя здесь.
Я сделала маленький глоток лимонада.
