груди руками. Именно на том месте, где она сама всегда замирала, прежде чем войти. Лина стояла, постукивая левой ногой.
– Нет, – ответила Элизабет. Она выпрямилась и заговорила более уверенным голосом, – Не из-за этого.
– Да, а из-за чего же тогда? Из-за Вилла? – Лина презрительно покачала головой и с иронией добавила: – Твоего Вилла?
– Что?! – Элизабет в недоумении уставилась на служанку. Она внезапно вспомнила, как та плакала, когда Элизабет с Виллом не брали ее в свои детские игры. Сейчас у Лины был такой же взгляд – обиженный, тяжелый, злой, пугающий. Элизабет встала и начала спускаться по лестнице. Она услышала треск ткани и увидела, как от платья оторвался лоскут, но не остановилась. В тот момент она не могла думать о столь незначительных мелочах. Она спустилась и повернулась к Лине как раз в тот момент, когда та произнесла:
– Ты никогда его не заслуживала!
Элизабет была в замешательстве. Она понимала, что не может сейчас ни спорить, ни убеждать служанку сохранить ее тайну. Какое-то время они с ненавистью смотрели друг на друга. Переведя дыхание и немного успокоившись, Элизабет вдруг увидела гримасу боли на лице Лины и поняла, что девушка тоже страдала из-за Вилла, из-за его отъезда.
– Ты ничего не знаешь, – уверенно и спокойно произнесла Элизабет. Она чувствовала, как к ней возвращается спокойствие. – И ты уж точно сейчас не там, где должна быть!
Лина неестественно улыбнулась.
– И где же я должна быть, мисс? Наверху в вашей комнате, помогая снять платье? Тяжело работать в отсутствие хозяйки.
– Да, именно там ты и должна находиться! И не забывай, что ты обязана меня слушаться. Ты работаешь на нашу семью. – Элизабет окала губы и с силой хлопнула рукой по бедру. Она с нарастающей уверенностью смотрела на Лину, на ее уродливое черное платье, нелепую фигуру, перекошенное лицо, веснушки па носу и маленькие глаза, потом приподняла свою прекрасную бровь и промолвила самым начальственным тоном, который только могла изобразить:
– Боюсь, ты сильно разочаруешь свою бедную сестру. Только ради нее я тебя не увольняю.
Она подобрала юбки и прошествовала мимо Лины к двери кухни, а у лестницы обернулась и властно уточнила:
– Только поэтому я пока что тебя не увольняю!
Лина уставилась на хозяйку с бессильной ненавистью, но ничего не ответила. Элизабет слегка вскинула голову и смерила Лину долгим надменным взглядом – этот жест хоть на мгновение позволил девушке почувствовать себя сильной. Осознание того, что Вилл уехал и, возможно, они никогда больше не увидятся, выжигало ее изнутри. Но она усилием воли сдерживала слезы, неторопливо и гордо удаляясь от служанки. Она знала, что поднимается по этой лестнице последний раз в жизни…
28
Лина нашла записку в шкафу Вилла, в кармане синей куртки. Она зажгла лампу, осторожно касаясь фитилька спичкой, и внимательно рассмотрела письмо. Оно было написано на листке плотной кремовой бумаги, похожей на ту, что использовала для писем Элизабет. Лина пробежала пальцами по золоченым краям и подумала, что Виллу наверняка было трудно устоять перед обладательницей таких прелестных вещиц. Когда-то Лина тоже благоговела перед всей этой роскошью, но теперь она увидела совершенно другую Элизабет – одинокую и несчастную в своей богатой спальне. Служанка покраснела от ярости, вспомнив слова бывшей подруги, жестокие и высокомерные. Но постепенно ярость вновь сменилась мучительным осознанием того факта, что Вилл уехал, и уехал навсегда. Лина села на матрац, сцепила руки над головой и попыталась представить его рядом с собой, но расстроилась еще сильнее. Единственный юноша, которого она любила, исчез из ее жизни, а она ведь так ни разу и не поцеловала его. Она прижала ладони к глазам, чтобы не заплакать, посидела в странном оцепенении еще пару минут и медленно встала. Самое ужасное, что он уехал, даже не вспомнив о ней, – наверное, он вообще ни о ком не думал, кроме своей лицемерной мисс. Но надо было что-то делать! Лина глубоко вздохнула и подумала, что, возможно, еще не все потеряно. Она подошла к шкафу и сняла с крючка синюю куртку, – такие обычно носили моряки, и она видела ее на Вилле прошлой зимой, когда он расчищал снег или запрягал лошадей. Должно быть, он оставил ее для Элизабет, на случай, если та соберется ночью последовать за ним – позаботился о том, чтобы любимая не замерзла по дороге – но Элизабет ее не заметила. Лина напялила куртку и опустила записку в карман. Затем собрала жемчужины, упавшие с волос хозяйки, и через маленькую дверь вышла на улицу.
Ночь благоухала; Лексингтон-авеню, несмотря на поздний час, была заполнена людьми. Они все еще праздновали возвращение героя и продолжали веселиться, расхаживая по улицам с флагами и обнимаясь. Лина плотнее запахнула куртку Вилла. Эта вещь вряд ли была ей нужна, но в одежде еще хранились его запах, аромат сена и мыла, так что девушка решила, что не будет ее снимать. Лина быстро зашагала к Центральному вокзалу. Избалованная Элизабет, конечно же, никогда не пошла бы ночью на вокзал и тем более не уехала бы с Виллом неизвестно куда. Испугалась бы за себя и за свою репутацию. Но Лине такой поступок казался возвышенным и единственно возможным. Увидев перед собой здание вокзала, с его величественным фасадом, высокими башенками и овальными окнами, она прибавила шагу. Внутри было практически пусто. Только несколько человек, завернувшись в одеяла, спали на длинных деревянных скамьях. Лина не посмотрела на большие настенные часы, по в пустынном темном зале казалось, что стояла глубокая ночь. Она промчалась через зал ожидания, стуча каблуками по мраморному полу, и подбежала к кассе. Девушке пришлось постучать по стеклу, чтобы разбудить кассира. Когда тот, наконец, услышал, Лина наклонилась к нему, надеясь на чудо. Он наверняка сможет понять ее и помочь, она почти уверена!
– Да, мадам, – пробормотал юноша-кассир, смотря на нее сонными глазами.
– Я хотела бы узнать… – начала Лина и запнулась. Внезапно ей пришло в голову, что она могла показаться сумасшедшей: с безумными глазами, без багажа и в одежде, совершенно не подходившей для путешествия. – Не могли бы вы мне подсказать, – продолжила она, стараясь, чтобы голос звучал более уверенно, – не появлялся ли здесь ночью молодой человек, который собирался поехать на запад? Возможно, в Калифорнию.
– Молодой человек? – медленно повторил кассир и понимающе улыбнулся, – Какой именно?
– Примерно вашего возраста. – У Лины кружилась голова, и она с трудом подбирала слова. – Он путешествует в одиночестве.
– Молодой человек, путешествующий один? А почему вы пытаетесь узнать, где он, так поздно ночью?
– Это не ваше дело, – Лина запахнула куртку и постаралась выглядеть построже. Она пыталась вести себя, как Элизабет в подобной ситуации, и потому нахмурила брови, гордо повела головой и поджала губы, – Так вы поможете мне или будете задавать неподобающие
