покачала головой.
– Мы ведь говорим о Элизабет Холланд?
– У меня есть доказательства. – Лина залезла в карман и вытащила записку Вилла.
Она передала бумагу Пенелопе, и та принялась изучать водяные знаки, пока не удостоверилась, что это и вправду бумага Элизабет. Пробежалась пальцами по краю, и тут Лина впервые заметила, что у письма оторвана вторая часть. Наверняка там тоже был текст, и Лине смертельно захотелось его узнать.
Пенелопа дважды прочитала послание и недоверчиво спросила:
– Кто такой этот Вилл Келлер?
Лина судорожно вздрагивала, пока они ехали по чересчур неровной мостовой.
– Он… был кучером Холландов.
Пенелопа насмешливо фыркнула.
– Ты, должно быть, шутишь!
– Никаких шуток, – Лина грустно покачала головой и подумала, насколько было бы для нее лучше, если б все это было розыгрышем. – Я несколько раз видела, как она приходила к нему в конюшню поздно вечером и уходила утром. И иногда… Когда я приходила по ночам помочь ей раздеться, ее не было в комнате.
– Это давно началось? – Пенелопа все еще удерживала скептический тон, но глаза ее лихорадочно заблестели. Было очевидно, что рассказ девушки ее очень заинтересовал.
– Да. Уверена, что давно. И продолжалось вплоть до вечера пятницы, когда Вилл уехал.
Пенелопа откинулась на спинку сидения и провела ладонью по своему чистому лбу.
– Лиззи никогда не переставала меня удивлять, – промолвила она наконец, – Впрочем, она всегда играет очень тонко. – Пенелопа усмехнулась, приоткрыв безукоризненно белые ровные зубки.
– Любовь к бедняку! – продолжила она загадочным тоном. – А не к жениху.
– Именно так. – Лина помедлила и кашлянула в кулак. Она хотела бы знать, правду ли говорила Пенелопа об игре Элизабет и не этим ли мисс Холланд все это время удерживала внимание Вилла. В конце концов, он прекрасно понимал, что она никогда не будет принадлежать ему. Возможно, она его околдовала? – Но это еще не все, что я знаю о семье Холландов.
– Правда? Что еще ты можешь мне сообщить? – Пенелопа вновь наклонилась, глаза ее сверкали от нетерпения.
Лина покачала головой.
– Сначала я хочу узнать, что за это получу.
– О, можешь быть уверена, что будешь щедро вознаграждена. Я собираюсь снять тебе комнату на сегодня в маленькой гостинице на Двадцать шестой улице – чистую, имя называть не нужно. Завтра я приеду и за это письмо дам… – Пенелопа откинулась и помедлила, словно оценивая новую знакомую.
– Тысячу долларов, – произнесла Лина самым уверенным голосом, на который только была способна. Цифра, высказанная вслух, показалась ей сказочной. Стоимость кольца от «Тиффани», бесчисленных бальных платьев, экипажей… Этого с лихвой хватит, чтобы приехать к Виллу – и вернуть его обратно.
Пенелопа молчала, пока они ехали по авеню, еще более узкой, шумной и зловонной, чем Пятая. Наверху, заглушая цокот копыт, гремели поезда. Лина начала беспокоиться, что запросила слишком много. К тому же, главную тайну она уже рассказала, и нет никакой гарантии, что она вообще получит вознаграждение. Но Пенелопа пожала плечами и загадочно улыбнулась.
– Это большая сумма. Что ты скажешь о пятистах долларах?
– Благодарю вас, мисс Хейз. – Лина облегченно вздохнула. Тысяча долларов были невообразимой суммой, а вот пять сотен казались ей вполне реальными. С этими деньгами она сможет осуществить все, что задумала.
– Вот видишь, как все удачно сложилось, – многозначительно подмигнула ее новая подруга.
– Да, – повинуясь внезапному порыву, девушка наклонилась и забрала записку Вилла из рук Пенелопы. – Я все равно сохраню это до завтра. И, конечно, за условленную цену смогу рассказать вам нечто интересное.
Лина и сама не понимала, что заставило ее так быстро и уверенно выхватить письмо, и что она собиралась с ним делать, – но перспектива получить деньги была слишком заманчивой. Она уже не та робкая девчонка, которая бегала за Виллом, пока тот обожал призрачную Элизабет Холланд. Теперь у нее появился шанс измениться, стать красивой, яркой и изысканной леди – такой, от которой Вилл не сможет отвести глаз…
33
Диана видела, как тетя Эдит прошла по коридору и стала спускаться по главной лестнице. За ее спиной уныло волочился хвостом белый шлейф. Девушка встряхнула волосами и постаралась дышать медленно, втянув живот и расправив плечи. Она была в том же платье из индийской полосатой ткани, которое надевала в прошлое воскресенье, когда приходил Генри. Этим утром она надела его снова, намереваясь провести весь день в своей комнате за чтением очередного романа. И теперь уже ничего нельзя было поделать – на переодевание времени не оставалось. Да и тетя наверняка не одобрит ее желание надеть платье понаряднее для встречи с женихом сестры.
Когда она вошла в гостиную, Генри резко, неуклюже поднялся.
– Мисс Диана, – произнес он, наклоняя голову и пряча улыбку.
Девушка подошла к Генри, мечтая, чтобы Эдит исчезла хотя бы на минуту – ох, как много они успели бы сделать! – и заняла соседнее с Генри кресло. В таком положении Эдит могла видеть только ее профиль, а сама Диана имела возможность наблюдать за своей тетушкой. Это было то самое кресло, в котором только что сидела Элизабет, судя по пятнам и потекам от чая на подлокотнике. Диана плотно сжала губы, хотя они так и норовили растянуться в блаженной улыбке, и медленно встретилась с Генри глазами.
Он нервничал, и она знала, что он тоже прекрасно понимает смысл присутствия здесь ее тетки.
Она сложила руки на коленях и произнесла высоким голосом, подражая манерам леди:
– Сегодня замечательная погода, мистер Шунмейкер, но боюсь, она может перемениться.
– Вы совершенно правы, – ответил Генри, подражая ее преувеличенно любезному тону, – Когда вы вошли, я ощутил дуновение холодного воздуха. Думаю, это к переменам.
– О боже, – Диана сопроводила свои слова подмигиванием. Генри скрестил ноги и принялся крутить пуговицу на жилете. Она не отрываясь смотрела на его скулы, пока он всеми силами старался не рассмеяться.
– Вам понравились все эти фестивали в пятницу вечером, мистер Шунмейкер? – Она смотрела на него и надеялась, что слова вечер пятницы означали для него то же, что и для нее, – Я слышала, вы были очень заняты… на «Элизиане».
