— Нет. — Его улыбка неожиданно тронула ее так глубоко, что она испугалась. — Я обещаю, что буду осторожен, а ты пообещай не волноваться и не делать глупостей.
Эрин заставила себя улыбнуться.
— Обещаю. А если ты выполнишь свое обещание, я сделаю тебе бутерброды и кофе на завтрак.
— Я бы предпочел тебя.
Она попыталась унять свое сердце, которое почему-то забилось с бешеной скоростью.
— И это возможно. Сразу после завтрака.
Зак поцеловал ее. Сначала нежно и трепетно, потом его губы стали страстными и требовательными. Эрин знала, что может заставить его остаться: несколько расстегнутых пуговичек, ласковые прикосновения и их обоюдное желание возьмет верх. Но она понимала, что Зак все равно не успокоится, пока не встретится с Эндрюсом лицом к лицу.
Она оторвалась от губ Зака и погладила его по щеке.
— Лучше иди сейчас, а то я не отпущу тебя.
Он отступил.
— Ты права.
Эрин проводила его до двери. Перед тем как закрыть ее за ним, девушка спросила:
— У тебя найдется что-нибудь, в чем я могла бы спать?
— Да, конечно. — Его темные глаза смотрели серьезно, но обещали очень много... — Ты сможешь спать в моих объятиях, когда я вернусь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Эндрюс стоял около своего черного седана, держа в руках бумажный стаканчик с кофе. Он даже не обернулся, когда Зак вышел из машины и направился к нему.
Отлично. Пусть для него это будет неожиданностью.
Но это не сработало. Когда Рон обратил на Зака ледяной взгляд, тот понял, как ошибался, полагая застать Эндрюса врасплох. Их учили всегда быть начеку, и ни один из них никогда не забывал об этом.
— Привет, Миллер. Ностальгия замучила или ищешь кого-то?
— Тебя.
Заявление Зака, похоже, нисколько не тронуло Эндрюса.
— И что тебе надо?
— Хочу, чтобы ты оставил Бет в покое.
Эндрюс скривился.
— Так ты знаешь, где она?
— Не с тобой. Это единственное, что имеет значение. Где ты был сегодня около десяти вечера?
— Не твое собачье дело.
— А я думаю мое.
— С каких это пор?
— С тех пор, как ты вломился в квартиру Эрин.
Лицо Эндрюса исказилось. Теперь он напоминал безумного злодея из фильма ужасов.
— Это слишком смелое обвинение, Миллер. На твоем месте я не разевал бы рот, не имея доказательств.
— Откуда ты знаешь, что у меня их нет?
На секунду Заку показалось, что в глазах Эндрюса мелькнула тревога, но это выражение исчезло так же мгновенно, как появилось.
— Иначе ты бы уже давал показания. У тебя ни черта нет на меня, так что убирайся.
Зак рассмеялся.
— Я бы на твоем месте не торопился. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я убедил Бет все рассказать.
— Ты не смог убедить ее раньше, почему же это удастся тебе теперь?
— Потому что ты вывихнул ей руку, ты, чертов сукин сын.
— Это она тебе сказала? — Рон резко рассмеялся. — Да она просто упала. Она же ужасно неуклюжая. — Эндрюс оттолкнулся от машины и подошел к Заку почти вплотную. — Бет — моя. Она вернется, как возвращалась всегда. И ты ни черта не можешь с этим поделать. Она не будет тебя слушать, как не слушала твоя мамочка.
— Ты больной ублюдок, Эндрюс.
— Ты так думаешь? — Рон усмехнулся и покачал головой. — Ну, что же ты стоишь? Кажется, ты хочешь меня ударить? Ну, валяй!
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия.
— Так чего ты ждешь, Миллер? Будь мужчиной, хотя бы раз за свою никчемную жизнь.
Зак сжал кулаки. Но Эндрюс при исполнении. Зак не мог позволить себе никаких необдуманных шагов.
— Тебе бы этого очень хотелось, Ронни? Ты был бы рад упрятать меня в тюрьму, чтобы как угодно издеваться над Бет и Эрин. Но такого удовольствия я тебе не доставлю.
Зак повернулся и пошел к своей машине. Эндрюс презрительно кинул ему вслед:
— Миллер, ты не можешь защитить Бет. Не мог раньше, не можешь и теперь. И твоя куколка скоро узнает, кто ты есть на самом деле. Узнает, что ты трус. Что ты позволил свести свою мать в могилу. Она вырастила замечательного мальчика, который не в состоянии позаботиться о женщине.
Обвинения Рона стучали в мозгу Зака. Он рванул с места, проклиная Эндрюса за то, что в его словах была доля правды.
Эрин проснулась от ужаса: кто-то опустился рядом с ней на диван.
С несказанным облегчением она поняла, что рядом с ней Зак, а не Рон Эндрюс. Он сидел сгорбившись, спрятав лицо в ладони. Эрин чувствовала, что он потерян и раздавлен.
Она приподнялась, завернувшись в одеяло.
— Как ты? Все в порядке?
Зак выпрямился и тяжело вздохнул.
— Да.
Эрин гладила его плечи, чувствуя, как он напряжен.
— Не похоже, что все в порядке. — Она наклонилась к нему и, хотя в комнате было почти темно, убедилась, что у Зака нет ни синяков, ни других повреждений. — Ты ничего с ним не сделал?
— Нет, ничего. — Он взглянул на ее платье, затем на пижаму, висевшую на спинке стула. — Ты можешь ее надеть.
— Хорошо, — ответила она, не двигаясь с места. Чувствуя его напряжение, его боль, Эрин придвинулась к нему.
— Ты не хочешь поговорить?
— Нет.
— Зак, я хочу знать, что произошло.
