Картер побеждает дьявола

Однако из кухни его недвусмысленно попросили убраться. Картер потянулся снять с подноса салфетку, и Джеймс стукнул его по руке деревянной ложкой.

– Это печеная картошка с сыром, и не для тебя, а для Малыша.

Картер запротестовал, что хочет помочь с обедом, Джеймс ответил, что он больше перебьет посуды и пусть лучше открывает дверь, если кто-нибудь позвонит. Картер ушел, странно приободренный: по крайней мере Джеймс снова начал его шпынять.

Он встал на выходе из гостиной и стал смотреть, как трое изобретателей сражаются с миссис Ледок: та завладела инструкцией и теперь командовала, что делать.

Фило сказал:

– Слушайте, ребята, она права. Это и впрямь тонарм.

– До чего интересно, – кивнула миссис Ледок. – Дома меня никогда до такого не допускают. Он вечно закрывает дверь. Теперь: «После того, как вставлен осевой стержень, затяните установочный винт». Налево отвинчивается, направо завинчивается, ну, вы знаете.

Картер улыбнулся и отхлебнул вина, потом взглянул на часы и увидел, что представления еще ждать и ждать. Он разрывался между желанием влиться в дружеское общение и нелепым стремлением отключиться и скорее начать шоу.

В дверь позвонили – хорошо, будет хоть какое-то занятие. Картер распахнул дверь, готовый отпустить остроумное приветствие.

На пороге стояла Феба.

– Здравствуйте?

– Здравствуй! – Он едва не закричал от радости.

– О, здравствуй! – Феба, узнав голос, протянула руку. Картер схватил ее и почти рывком перетащил через порог. Она являла собой восхитительный контраст между простотой и сногшибательностью: лицо только чуть-чуть припудрено и не нарумянено, но губная помада – «вызывающе красная», волосы тщательно уложены и заколоты шпильками. Расшитое бисером черное шелковое платье не закрывало горло.

– Я так рад тебя видеть!

– Я рада, что кто-то меня видит. – Она погладила его ладонь, скользнув пальцами по мозолям, потом несколько раз повернулась, показывая себя с разных сторон.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Картер.

– Я всё сделала сама, ни одна из девушек в приюте не заметила. Хотела бы я их простить, но…

– Как ты сюда попала?

– Фокус.

Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышел Джеймс.

– А это, должно быть, Феба.

– Вы Джеймс?

Джеймс оглядел ее с головы до пят и присвистнул.

– Умереть и не встать.

– Спасибо, – рассмеялась она.

– Чарли, ты никогда не говорил мне, что у нее такие аппетитные губки!

– Он всегда опускает самое интересное, – сказала Феба.

– А улыбка! Надеюсь, такси, которое я за вами послал, приехало вовремя?

– Тс-с-с. Я сказала вашему брату, что это фокус.

– Нет, такое пропустить невозможно. – Джеймс нагнулся и поцеловал Фебу в губы. Та онемела от неожиданности, поэтому он добавил: – Вы должны меня извинить, я только что из Парижа.

– Отличная фраза, – запинаясь, выговорила Феба.

Картер рассмеялся, довольный тем, что его брат сумел поразить Фебу.

– Смотрите все! – Джеймс хлопнул в ладоши и обратился к компании возле «Виктролы». – Это мисс Феба Кайл, и она прекрасна!

Феба робко помахала в общем направлении собравшихся.

– Я принесу вам выпить, – сказал Джеймс.

Когда он вышел, Феба проговорила:

– Что ж, занятно.

– Знаешь, вы двое чем-то похожи.

– Я должна кое-что тебе сказать. Здесь есть место поговорить?

Он кивнул, потом сказал: «Да» вслух и добавил:

– Может быть, подождем до после обеда?

– Какой ты рассудительный.

– Сам мучаюсь.

– Ты можешь показать мне виды.

Идея показалась ему многообещающей.

– С удовольствием.

Картер взял Фебу под руку и вывел ее на балкон, с трех cпорон опоясывающий квартиру. Они были на высоте шестого этажа, так что с любого места открывался прекрасный вид: молчаливые воскресные небоскребы позади, на востоке – заросший Телеграф-хилл, а дальше, до самого залива – ветхие крыши, беленые стены, натянутые через улочки веревки с бельем, выкрашенные зеленой краской деревянные лестницы. Итальянский квартал на северном берегу. Было воскресенье, и оттуда тянуло запахом орегано, кипящего в оливковом масле. На каждом крыльце молодые люди играли в карты. Картер видел, как они смеются, видел в просветы между домами клубящийся над заливом туман.

Он обернулся. Джеймс весело переговаривался с мистером и миссис Ледок. Фило стоял над собранной наполовину «Виктролой» и, качая головой, что-то говорил Тому.

– Чувствуется осень, – промолвила Феба.

– Да, я заметил такой особенный свет.

– Я тоже раньше замечала. И теперь по-прежнему чувствую.

– Я по тебе скучал.

Ее улыбка и впрямь была умопомрачительна.

– Правда?

– О да, я работал, но всё время думал о тебе. У меня случился приступ вдохновения. – Он немного рассказал о шоу. Вначале карточные фокусы – у него теперь есть способ угадывать карту для всего зрительного зала. Картер стал изображать в лицах, как это будет, Феба смеялась, правда, не всегда к месту. – Я приглашу на сцену больше людей, чем обычно. Например, попрошу ребенка метать в меня ножи. – Феба молчала, и он добавил: – Будет очень весело.

– Это не опасно?

– Ничуть.

– Ты уверен?

– Вполне.

– Тогда, наверное, то, что какая-то малявка будет кидать

в тебя ножи, – это замечательно.

Картер погладил ее щеку. Он помнил, как Феба умеет откликаться на прикосновения, и надеялся на ответную нежность, но она стояла неподвижно, словно глядя на него через непрозрачные очки. Чтобы разрядить напряженное молчание, Картер заговорил снова:

– Я разучился изумлять людей, но сейчас много об этом думаю. У меня остались старые записные книжки. – Он взглянул на плоскую зеленую вершину Телеграф-хилл. – Долгие годы мои иллюзии были ужасны. Настолько, что я даже не показывал их на публике. Скорее это