«Повсюду» стояли букетики цветов, присланные доброжелателями накануне премьеры. Горели свечи, хотя за окнами было еще светло, на комоде выстроились открытые бутылки красного вина из запасов самого Картера. Джеймс был вне себя, тем не менее он приготовил стол и позаботился об уюте.
Картер не знал, кого Джеймс позвал, и понимал, что спрашивать бессмысленно. Не стал он обращаться и к Тому, памятуя, с какой притворной жалостью тот умеет ответить: «Извини, это секрет».
Хорошо бы Джеймс пригласил Фебу. В последние недели они почти не виделись: она жила в Окленде, а Картер дневал и ночевал в «Орфее». Он представил себе, как знакомит ее с Джеймсом, как говорит ей, что Джеймс несносен – даже от такой мелочи немного закружилась голова. Стало труднее отрешиться от всего внешнего. Картер вообразил, как смотрит ей в лицо, просто чтобы сказать «здравствуй», и капельку испугался: если он заговорит с Фебой, то не сможет остановиться.
Первым, ровно в четыре, пришел Макс Фриц, пахнущий мятными леденцами, безупречно чистый и отглаженный – можно себе представить, как он крахмалил рубашку в доках. По какому-то невероятному совпадению Фриц принес каллы и, увидев, что они у Джеймса уже есть, сник, взял предложенный бокал вина и замкнулся. Через несколько минут пришли Фило с Ледоком и миссис Ледок, у которых он остановился. Картер тепло с ним поздоровался и отметил, что Фило улыбается, но взгляд у него отсутствующий, как все последние недели.
Когда отзвучали приветствия, Ледок вручил Джеймсу корзинку с фруктами и отвел Картера к камину.
У него болело горло, он сосал аптечный леденец, но всё равно рвался поговорить.
– Карло рассказывает всей труппе занимательную историю. – Ледок передразнил итальянский акцент: – Такой был взрыв, нас обоих чуть не
– Если бы я убил Карло, все мужья мира сказали бы мне большое спасибо. Как приготовления?
– Если бы мы открывались через три недели, я бы почти успел. Шеллак не сохнет. Я велел ребятам обмахивать краску, чтобы она хотя бы схватилась. Всё ужасно. – Ледок закашлялся и кашлял так долго, что Картер спросил, не разболелся ли он совсем. – Ma sacre toux![52] – прошептал Ледок. – Песок-сода-известь, для моего горла это смерть…
Картер предупреждающе поднял руку: к ним шел Фило, ссутуленный, руки в карманах. Картер тронул его за плечо.
– Добрый день, Фило.
– Здрась.
– Как Пем?
– Совсем поправилась, – без выражения отвечал Фило, как во все предыдущие дни. – Я бы хотел к ней вернуться, но она велит оставаться здесь.
– Замечательная женщина, – произнес Картер.
– Да. – Фило поднял глаза. – Джеймс сказал мне… что планы уничтожены. – В последнее время он делал паузы посреди фразы, словно ему слишком тяжело говорить. Всякий раз Картеру хотелось одновременно отвести глаза и заверить, что всё будет хорошо.
– Да, конечно, это досадное происшествие. Но не конец. У нас есть всё, кроме плоской трубки. Мы близки к цели, ведь так?
Фило смотрел на чугунную подставку для дров.
– Близки и далеки.
– Вы знаете, как ее сделать, – прошептал Картер.
– Мне кажется, мальчик устал, – вмешался Ледок.
– Знаете, на каждом выступлении я делаю невозможное. – Картер пытался силой воли заставить Фило поднять на него глаза, однако Фило упорно смотрел на подставку и тихонько трогал ее носком ботинка. – Еще не поздно. Мне бы хотелось, чтобы мое шоу вдохновило вас на что-нибудь невозможное.
Фило наконец оторвал взгляд от решетки. Выражение лица было пугающе знакомым: вежливая улыбка, маска, неспособная полностью скрыть черную пропасть.
– Я знал раньше.
– Вы по-прежнему можете…
Однако Фило вновь опустил глаза и принялся постукивать ботинком по каминным кирпичам.
– Понимаю, мистер Картер. Вы с мистером Ледоком были очень добры. Я не в силах сделать то, о чем вы просите. Простите.
Картер проследил взгляд Фило: тот чертил ботинком бессмысленный узор; вот так же он сам после смерти Сары строгал деревяшки. Мрак, в который погружен Фило, нельзя развеять ничем.
Ледок открыл было рот, чтобы заговорить, но Картер легонько мотнул головой.
– Всё хорошо, Фило.
Они с Ледоком отошли. Когда Фило не мог их больше слышать, Картер шепнул:
– Мне бы хотелось сказать ему, что в конечном счете всё уладится.
– В таком случае скажи это мне, – тихо отвечал Ледок.
Через несколько минут Джеймс произнес короткую приветственную речь. На людях он расправил плечи и приободрился.
– Это вечер изобретателей, – объявил он, разливая вино и лимонад. – Уверен, вам есть о чем поговорить.
– А у меня есть как раз то, о чем они смогут поговорить. – Том стоял в дверях комнаты и помахивал брошюрой.
– Только не это, – выдохнул Джеймс.
Том бросил на него взгляд, означавший: «Я не мог удержаться», и, воспользовавшись паузой в разговоре, прочел вслух:
– «Теперь, когда вы приобрели «Виктролу», весь мир музыки для вас открыт.
Он сделал паузу. Все присутствующие смотрели в растерянности, за исключением Джеймса, который кипел от возмущения.
– На прошлой неделе мы купили «Виктролу», – объявил Том. – Я вынул ее из ящика, но это тысяча отдельных деталей, и у меня есть инструкция…
Ледок захихикал.
Том продолжал:
– Ума не приложу, как собрать эти железяки, и я сказал Джеймсу, что у нас соберутся величайшие механики мира, и наверняка им будет интересно…
– Давайте сюда, – просипел Ледок. – Макс, вы мне поможете. Фило, если не хотите, можете не участвовать.
Фило бесцветным голосом произнес: «Я помогу» и покинул свой пост у камина.
Миссис Ледок фыркнула.
– Не понимаю. Вы приглашаете человека с больным горлом в гости и тут же загружаете работой?
Покуда Фило читал инструкцию вслух («Освободите тонарм, для чего снимите скобу с крюка звукоснимателя»), Ледок и Макс раскладывали детали, пытаясь понять, где здесь тонарм. Картер решил, что, быть может, его помощь понадобится на кухне.
