Положив кошелек и телефон в сумку, она перекинула ее через плечо и отправилась домой готовить кофе и тосты, так как никаких круассанов у нее не было. Как только ее Спящий принц проснется, она предложит ему завтрак и задаст несколько вопросов. Если его ответы ее устроят, она вернет ему сумку, но только после того, как он согласится принять ее помощь.
С этой мыслью она опустила ключи от машины к себе в карман. Если они ему понадобятся, ему придется потрудиться, чтобы получить их.
Дарин медленно поднимался из глубин долгого сна. Казалось, он был все еще неспособен определить себя ни во времени, ни в пространстве.
Открыв глаза и подперев рукой голову, он увидел женщину, сидящую в кресле в углу маленькой спальни. Женщину звали Фионой. Это она привезла его в свою квартиру. И усыпила какими-то сильными лекарствами.
Уголки ее губ дрогнули.
– Хорошо спали, Дарин?
Черт, вероятно, находясь в полубессознательном состоянии, он наговорил ей больше, чем следовало.
– Почему вы назвали меня Дарином?
– Когда доставала вашу сумку из машины, зазвонил телефон, я решила ответить, и ваш друг, Кент, попросил вас ему перезвонить.
Дарин откинулся на подушку и уставился в потолок. Пульсирующая боль в щиколотке была сравнима с болью в голове.
– Что он сказал?
– Не так много. Он задал мне несколько вопросов. В том числе хотел узнать, что случилось прошлой ночью.
Он быстро посмотрел на нее.
– Что вы ему сказали?
– Ничего. Сказала, что вы ему позвоните, когда проснетесь. По-моему, он рассердился.
Видимо, Алекс узнал, что он так и не связался с агентом ФБР.
– Хорошо, я попозже ему перезвоню.
– А вы помните все события прошлой ночи?
Он помнил каждую деталь своей стычки с Бекенфельдом. И помнил, что таблетки, которые он выпил, придали ему смелости действовать в соответствии с его желаниями. И он помнил, с какой готовностью Фиона отвечала на его поцелуи, помнил реакцию своего тела, перед тем как погрузиться в глубокий сон. Но ему не хотелось говорить ей об этом. Он должен продолжить поиски Бекенфельда, а не отвлекаться на всякие пусть и приятные, но глупости.
– Я помню все до того момента, как принял таблетки. После этого – черный провал.
Казалось, она была разочарована.
– Вы забыли, как забрались ко мне в постель?
Он смутно помнил, как искал во сне что-то… или кого-то.
– Нет. Вряд ли я стал бы ходить в темноте по чужой квартире, да еще и с больной ногой.
– Возможно, ваши раны не так уж вас и беспокоили? По крайней мере, мне так показалось перед тем, как вы отключились.
Взгляд Дарина все время перемещался от нежных губ Фионы к ее полной груди, которой ему так не терпелось коснуться, несмотря на дурацкую надпись на майке.
– Уверяю вас, я отлично спал и очень признателен вам за лекарство. Мне гораздо лучше.
– А как вас все-таки называть? Скорпио или Дарином?
– Вы можете называть меня как угодно.
Сам же он называл себя форменным идиотом, так как ему по-прежнему хотелось сорвать с нее одежду и затащить к себе в постель.
Она чуть подалась вперед и сдвинулась на край кресла.
– У меня к вам один вопрос.
Вряд ли он мог бы ответить на большую часть ее вопросов.
– Да?
– Кто такая Тамра?
Казалось, это имя пронзило его более страшной болью, чем нож Бекенфельда.
– Откуда… где вы слышали его?
– Вы назвали меня этим именем сегодня утром.
Возможно, он позволил себе и нечто большее.
– Я не приставал к вам?
Она отвела взгляд в сторону.
