Проклятый Бекенфельд! Отправлялся бы лучше сразу к черту в пекло!
– Значит, времени у нас в обрез.
– Да, и поэтому тебе необходимо встретиться с агентом и работать с ним вместе.
– В этом нет необходимости.
– Дарин, черт возьми, тебе нужно…
– Исправить свою ошибку.
– Тебе нужно понять, что ФБР продолжает настаивать на своем участии в этом деле.
– Ладно, посмотрим, кто доберется до него первым.
– Послушай, Бекенфельд очень опасен. Он озлоблен на весь мир и способен на все. Если ты будешь действовать один, то рискуешь погибнуть.
– Мне приходилось сталкиваться и с более опасными преступниками. А Бекенфельд трус. И в этот раз, можешь быть уверен, он от меня не уйдет.
– Значит, я тебя не убедил?
– Нет.
– Тогда еще одна вещь, – сказал Кент. – Весьма вероятно, поскольку последнее время его никто не видел, Бекенфельд изменил свою внешность.
– Это бесполезно, я все равно его узнаю, – отозвался Дарин.
Он навсегда запомнил эти маленькие злобные глазки доктора.
– Я свяжусь с тобой, когда у меня будет, что сообщить.
Он выключил телефон и откинулся на подушки. Присев на край постели, Фиона приложила руку к его лбу.
– У тебя все еще жар.
– Догадываюсь.
Она поднялась.
– Я сейчас помогу тебе одеться, и мы отправимся в клинику.
– Хорошо.
Фиона никак не ожидала такой покорности.
– То есть… значит… ты даже не собираешься со мной спорить?
– Нет. Иначе я не смогу продолжить поиски.
– Наконец-то в тебе заговорил здравый смысл.
Дарин был согласен на любое лечение, которое позволило бы ему поскорее восстановить форму и покинуть Фиону прежде, чем он успеет втянуть ее в новые неприятности. И, как это ни печально, значит, им не суждено испытать вместе радости любви.
Подъезжая к стоянке, Фиона искоса взглянула на Дарина. В клинике им сказали, что никакого серьезного повреждения нет и что с ногой скоро все будет в порядке.
– Теперь ты будешь быстро поправляться.
– Я уже чувствую себя лучше. И очень благодарен тебе за все, что ты сделала для меня. Но сейчас…
Она приложила палец к его губам.
– Знаю, знаю, ты должен вернуться к работе, и с моей стороны было бы глупо пытаться уговорить тебя остаться или предлагать свою помощь.
– Ты мой друг, – отозвался он. – Очень хороший друг. И при других обстоятельствах…
Он вздохнул.
– Все могло бы сложиться иначе?
– Да. После всего, что мне пришлось пережить в этой жизни, мое сердце очерствело.
Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в небритый подбородок.
– Нет, твое сердце очерствело не полностью. Ты просто скрываешь это под неприступной внешностью мачо. Но я все вижу.
Фиона сунула руку в карман и, достав оттуда маленький стеклянный шарик, протянула его Скорпио.
– Вот, возьми. Мой отец всегда носил этот шарик с собой. Я думаю, он приносит удачу.
Солнечный луч вспыхнул яркой радугой в маленьком кусочке стекла.
– Тебе не жаль с ним расставаться?
– Мне кажется, он нужен тебе больше, чем мне. По крайней мере, пока ты не найдешь Бекенфельда. А потом, если тебе как-нибудь случится еще раз попасть в Лас-Вегас, ты можешь мне его вернуть.
