Джед сразу вспомнил, как вел себя во время их последней встречи.
— Почему она не приходила раньше? — спросил он.
— Ты меня спрашиваешь? — осведомился Ник.
Джед и сам прекрасно знал ответ. Она не приходила, потому что две недели назад он повел себя как последняя свинья. Откровенно признаться в этом ему не позволяли упрямство и гордость.
— Она не сказала, что на самом деле творится с моим пальцем, и из-за этого мы поругались, — нехотя произнес он.
— Это моя вина, не ее.
— Она не должна была слушать тебя.
— Ошибаешься, должна была. — Ник поудобнее уселся на стуле. Джеду очень хотелось, чтобы он ушел. Тема беседы задевала его и без того нечистую совесть. — Ты поставил ее в сложное положение, Грейнджер, — продолжал бить по больному месту Ник. — Она разрывалась между тем, как лучше сделать свою работу и не обидеть тебя. Так что, если ты собираешься злиться на весь мир, начни с меня. Не с нее.
Джед все прекрасно понимал и сам. Но как ему теперь вести себя с Брук? Он не знал. Поэтому не желал признавать правоту Ника.
Он исподлобья взглянул на друга.
— И эти слова я слышу от человека, который поклялся никогда не связываться с женщинами!
— Нет, эти слова ты слышишь от человека, который готов отдать руку за любовь достойной женщины. Такой, как Брук.
— Ты даже не знаешь ее.
— Зато знаешь ты. И еще. Я уверен, что ты страшно скучаешь по ней. Так же, как и она по тебе. Вы оба просто слишком упрямы, чтобы признать этот факт.
Если бы Джед мог, он бы прямо сейчас соскочил с кровати и отправился искать Брук.
— Ладно, Кемпнер, — сдался он. — Я действительно скучаю по ней. В прошлый раз я обидел ее. Сильно обидел. И теперь не знаю, что делать.
— Ну, друг мой, — Ник встал со стула, — с этим разбираться тебе. Но я уверен, ты что- нибудь придумаешь. Пока валяешься в кровати, потрать время с пользой и составь план. Намекаю, бриллианты хорошо помогают.
— Подожди, — попросил Джед.
— Да?
— Я хочу попасть на банкет по поводу открытия нового отделения педиатрии. Скажем, через два дня. С этим будут какие-нибудь сложности?
— Абсолютно никаких, — ухмыльнулся Ник. — Я же не зашивал тебе рот.
— Убирайся, Кемпнер.
— С удовольствием. Сегодня у меня еще три операции. И я надеюсь, что через несколько месяцев твой палец придет в норму.
— Я тоже на это надеюсь.
— А тебе некогда надеяться. Тебе пора вернуться к программе реабилитации и работать как проклятому. Тогда у тебя есть шанс снова стать хирургом. Все в твоих руках. И как я уже и говорил, начинать нужно с Брук. В конце концов, она лучший физиотерапевт в округе. Думаю, ты и сам знаешь об этом.
Да, Джед знал. А еще он знал, что она необходима ему не только как физиотерапевт. Он понял, что любит ее, как никогда и никого прежде. Осталось только сказать ей об этом. Если еще не слишком поздно.
Может быть, и нет. Он увидит ее на банкете. Значит, у него есть два дня на подготовку. Джед сделал в уме пометку увидеться с Мишель Левис, чтобы уточнить, придет ли Брук на банкет. И ему останется только надеяться, что он сможет убедить ее в своих чувствах.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Слава богу, Брук не опоздала на мероприятие, хотя по-прежнему не понимала, как позволила Мишель убедить себя в необходимости пойти туда. Конечно, открытие нового педиатрического отделения было крупным событием для больницы, но в толпе медиков Брук чувствовала себя слишком одиноко.
Она походила по банкетному залу и остановилась у буфетной стойки, наблюдая за сестрой. Среди множества народа та чувствовала себя как рыба в воде. Она перебрасывалась шутками с докторами, жала руки их женам и вообще явно наслаждалась жизнью.
Через некоторое время Брук надоело стоять у буфета, и она присела за круглый столик, который уже занимала неизвестная ей пожилая пара. Брук только начала знакомиться с соседями по столику, как увидела, что на помост в конце зала поднимается ее сестра в окружении главврачей и самых крупных чиновников больницы.
Мишель постучала по микрофону, чтобы привлечь внимание публики. Разговоры сразу стихли.
— Леди и джентльмены! — звонко сказала она. — Сегодня мы собрались здесь по поводу знаменательного события — открытия нового отделения педиатрии. Я очень благодарна, что вы пришли. И сейчас я хочу представить вам еще одного гостя…
Раздавшиеся аплодисменты заставили Мишель на минуту прервать речь. Она бросила на сестру быстрый взгляд.
В этот момент Брук поедала клубничный десерт и лениво оглядывала зал, размышляя, что ей вряд ли удастся улизнуть прямо сейчас. Ну и ладно, решила она. Ее следующий пациент придет не раньше трех. Она останется здесь и послушает речи выступающих.
Много дней и ночей она не могла думать ни о чем, кроме Джеда. С их последней встречи прошло уже две недели. Он не давал о себе знать. Два дня назад Брук собиралась навестить его в палате после операции, но не решилась. Правда, Ник Кемпнер уверил ее, что операция прошла успешно и дальнейшее зависит только от самого Джеда. Ему придется снова проходить курс физиотерапии. Может быть, наверное, с другим врачом. Если он, конечно, снова не выберет Брук.
Уже, наверное, в тысячный раз Брук думала, могла ли она тогда поступить по-другому, и убеждалась, что нет. Она снова и снова подбирала слова, чтобы убедить Джеда в своей правоте.
Джед никогда не выберет ее в качестве своего лечащего врача. Шанс, что он все-таки так поступит, был равен шансу увидеть сейчас на трибуне зала Гаррисона Форда.
— …пожалуйста, приветствуйте доктора Джеда Грейнджера!
Брук подняла голову, не веря своим ушам. Наверное, она ослышалась. Этого не может быть. Мишель не могла вытащить ее на банкет, зная, что Джед тоже будет там. Это слишком жестоко и не похоже на сестру.
На трибуну поднимался человек, которого Брук узнала бы из тысячи. Слух все-таки ее не обманул.
Ее охватило оцепенение. Она рассматривала его, словно во сне, машинально отмечая каждую деталь внешности. Он выглядел воплощением преуспевающего доктора. Аккуратно причесанные волосы, безупречный костюм. Впечатление портила только туго перебинтованная правая рука. Скользящий по публике взгляд Джеда был внимательным и собранным. И только Брук знала его настолько хорошо, что за деловым выражением лица
