Уит схватил кроссовки, плюхнулся в кресло и, натянув их, принялся туго зашнуровывать. В другое время он бы сменил джинсы и футболку на что-нибудь более подходящее для пробежки, но сейчас нельзя было терять ни секунды.
– Куда ты собрался, Уит?
Он посмотрел на Мэллори, крепко сжавшую подушку, словно видел ее в первый раз.
– Хочу пробежаться. А пока меня не будет, сделай одолжение. Верни домой ту Мэллори, к которой я привык.
Она тяжело вздохнула и оставила в покое истерзанную подушку.
– Я знала, что ты именно так и отреагируешь. Так характерно для мужчины.
Уит замер на полпути к двери и обернулся.
– Характерно для мужчины?
– Ну да. Ты убегаешь от проблемы.
В этом была вся Мэллори, прямолинейная и откровенная.
– Я не убегаю от проблемы, а иду на пробежку. Как, впрочем, и каждый день.
Мэллори упрямо стояла на своем:
– Конечно, убегаешь. Точно так же ты убежал, когда нужно было открывать собственный бизнес. Ты не смог и не захотел противостоять отцу. Ты когда-нибудь делал что-нибудь без его разрешения, Уит? Может, по этой самой причине ты не хочешь меня слушать? Папочке это не понравится.
Черт побери, ее и ее откровенность! Хотя сам хорош! Нечего было изливать ей душу.
– Я проектирую дорогие дома. На мой счет каждую минуту поступают огромные суммы. И я не вижу в этом ничего плохого.
– Ты же несчастлив. Ты мечтал совсем о другом. Сам же говорил мне.
– А ты? Думаешь, ребенок от такого, как я, сделает тебя счастливой? Я же человек, который боится ответственности. Ты сама так говорила.
Мэллори грустно заглянула ему в глаза.
– Я не прошу тебя на мне жениться. Я просто хочу ребенка. А потом каждый из нас пойдет своей дорогой. Никаких проблем.
– То есть ты считаешь, что я спокойно оставлю своего ребенка и позволю тебе стать матерью- одиночкой?
Так вот что Мэллори думает о нем на самом деле. Она торопливо заговорила, опасаясь, что серьезно обидела Уита:
– Все совсем не так. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты принимал в воспитании самое непосредственное участие. Но не забывай, что я адвокат по бракоразводным делам. Каждый день я вижу, как рушатся десятки семей. Поэтому мне хотелось бы оградить своего малыша от этих страданий.
Боже, о чем они говорят! Нет, нужно немедленно положить всему этому конец!
– Забудь! Твое предложение просто абсурдно.
Мэллори умоляюще протянула к нему руки.
– Ну пожалуйста, Уит. Просто подумай об этом. Ты моя последняя надежда.
Чувствуя, как теряет над собой контроль, Уит бросился к входной двери и с силой захлопнул ее за собой. Он сбежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и выскочил на улицу. А через несколько минут уже несся по парку, шарахаясь от мамаш, неторопливо катящих по аллее коляски с розовощекими младенцами. Но мысль о Мэллори не покидала его. А что, если им действительно завести ребенка? Ему и Мэллори?
Он остановился и прижал ладони к разгоряченному лицу. Нет, он еще не готов стать отцом. Не зря его собственный отец неустанно повторяет, что Уит совершенно не способен отвечать за кого-нибудь, кроме себя.
А что, если он согласится на предложение Мэллори? Что тогда скажет отец? Ему придется забрать свои слова обратно.
Уит отчаянно замотал головой, прогоняя прочь эту мысль. Нет, так не пойдет. Если Мэллори забеременеет, ее брат шкуру с него спустит.
Уит снова побежал. В глубине души он надеялся, что все происходящее – лишь неудачная шутка.
Но с каждым шагом его надежда таяла как дым. Он повернул назад и побежал к дому, полный решимости поговорить с Мэллори как два взрослых человека. Но в его ушах все еще звучал ее умоляющий голос.
Ты моя последняя надежда.
Почему он? Надо разобраться. Причем немедленно.
Не стоило так наседать на Уита. Но Мэллори казалось, что это единственный способ добиться своего. Зачем все усложнять?
Когда Мэллори О'Брайн желала чего-либо, она не останавливалась ни перед чем. С самого детства – у нее было пять братьев – она привыкла сражаться за то, чего ей хочется.
И сейчас она хотела Уита Мэннинга. Хотела, чтобы он стал отцом ее ребенка. Уит подходил на эту роль идеально. Высокий, широкоплечий, кареглазый, с отличным чувством юмора. Кроме того, умный и
