Драка глубокомысленно подняла голову. Слабый луч солнца, проникший через брешь в швах палатки, осветил ее лицо, придав ее сильной челюсти и высоким скулам резкий контраст. У Дуротана перехватило дыхание, глядя на его возлюбленную. Средь всего этого хаоса - даже безумия - который, казалось, внезапно обрушился на него и его людей, он продолжал благодарить судьбу за брак с ней. Он нежно коснулся ее коричневого лица своим остро-когтистым пальцем, и она кратко ему улыбнулась.
'Мой муж... Я не знаю, доверяю ли я Нер'зулу', сказала она голосом чуть громче шепота.
Он кивнул. 'Но мы доверяем Дрек'тару, а он подтвердил слова Нер'зула. Дренеи подготовили заговор против нас. Нер'зул заявил, что Велен даже захотел войти в Ошу'ган'.
И снова вождь клана Снежных Волков стал разглядывать письмо. 'Я рад, что Нер'зул не приказал мне убить Велена. Возможно, как только он окажется в наших руках, мы сможем убедить его отказаться от его планов, узнаем у него, почему его народ желает нам зла. Возможно, мы можем договориться о мире'.
Эта мысль захватила его, и его сердце сильно сжалось. Она была столь великолепна, какова была его жизнь с Дракой, столь же горда, как его клан, как было бы намного лучше, если бы он жил, как его отец - охотясь на лесных и луговых животных, танцуя в лунном свете фестиваля Кош'харг, слушая старые рассказы и согреваясь в теплоте любви предков. Он ничего не сказал Драке, но в глубине души он был рад, что они еще не решили завести ребенка. Это было не подходящее время для молодых орков. У них украли их детство; обязанности взрослых были взвалены на их еще не достаточно крепкие плечи. Если бы Драка родила, то Дуротан без колебаний стал бы обучать своего сына или дочь, как и других детей. Он ничего не просил бы у других родителей, что мог сделать сам, но он был рад, что еще не столкнулся с подобной проблемой.
Драка настойчиво смотрела на него суженными глазами. Она как будто могла читать его мысли.
'Ты встречал Велена прежде', сказала она. 'Я наблюдала, как ты пытался примирить свои воспоминания о том столкновении с вестью о том, что они пытались нас всех уничтожить. Это было нелегко'.
'Но не сейчас', ответил он. 'Возможно, даже к лучшему, что я должен выполнить этот приказ. Велен вспомнит о той ночи, я уверен в этом. Он может пообщаться со мной, в то время как он может не захотеть разговаривать с Нер'зулом. Жаль, что я не увидел его письмо шаману'.
Драка вздохнула и встала на ноги. 'Да, это могло бы пролить свет на ситуацию', сказала она.
Дуротан повторил за ней ее движения. 'Я скажу гонцу, что его мастер оставаться довольным. Я не буду уклоняться от своих обязанностей'.
Уходя, он почувствовал ее взволнованный взгляд, буравящий спину.
Велен медитировал, держа фиолетовый кристалл у своего сердца. Красный и желтый лежали в стороне, отбрасывая слабое свечение на его алебастровую кожу. Четыре других кристалла находились в других местах территории дренеи, где их великая сила служила народу Велена. Но фиолетовый Велен никогда не отрывал от себя.
Сила камня открывала разум и дух, в некотором роде это было почти как прямая связь с наару. Велен всегда чувствовал себя более сильным, более чистым, его душа возносилась до края небес, когда он медитировал вместе с фиолетовым кристаллом. Хотя каждый из этих семи кристаллов был ценен и могуществен, этим он дорожил более всего.
Он напрягся, чтобы услышать тихий шепот К'ур, но у него не получилось. Сердце Велена заныло. Он опустил голову.
Он услышал голоса и открыл глаза. Ресталаан говорил с одним из своих помощников, и Велен помахал им, приглашая к себе.
'Каковы новости, мой старый друг?' поинтересовался Велен. Он предложил жестом чашку горячего травяного чая.
Ресталаан также жестом отказался от его предложения. 'Есть хорошая и плохая, Пророк', начал он докладывать. 'Я глубоко сожалею, но гонец, которого Вы послали лидеру шаманов Нер'зулу, был убит группой орков'.
Велен закрыл глаза. Фиолетовый кристалл стал на мгновение более теплым, как будто пытаясь успокоить Велена.
'Я ощутил его смерть', горько сообщил Велен. 'Но я надеялся, что это был несчастный случай. Ты уверен, что он был убит?'
'Так сказал сам Нер'зул, и он не передал никаких извинений'. Голос Ресталаана был полон гнева и оскорбления инцидентом. Он стал на колени возле Велена, рядом с красным кристаллом. Темно-синие глаза Пророка быстро перенесли свой взгляд на кристалл, который немного запульсировал в ответ на эмоции Ресталаана.
'А вы думали, что они не нападут на невооруженного?' горько продолжил Ресталаан.
'Я надеялся на лучшее', спокойно сказал Велен. 'Но ты сообщил, что есть и хорошие новости, чтобы подсластить грусть этой вести?'
Ресталаан искривился в лице. 'Если Вы можете назвать эту новость хорошей. Нер'зул сообщил, что его представители встретятся с нами у подножья горы'.
'Он ... не придет?'
Ресталаан опустил голову и потряс ей. 'Нет, мой Пророк', тихо ответил он.
'Кого он посылает?'
'В письме не сказано'.
'Покажи его мне'. Велен протянул свою белую руку, и Ресталаан передал пергамент в его пальцы. Велен открыл письмо и стал его быстро читать.
Велен глубоко вздохнул. Это не было тем ответом, которого требовала его душа. Что случилось с орками? Почему в этом мире, как и в любом другом, к ним внезапно стали относиться так враждебно, несмотря на то, что дренеи никогда не выступали против них?
'Хорошо', тихо сделал вывод Велен. 'Значит ничего не гарантируется'. Он улыбнулся Ресталаану. 'Даже моя жизнь'.
День был неуместно ярок и хорош, подумал Дуротан, вглядываясь сквозь яркий летний свет. Конечно, в день, когда его душа была столь холодной и несчастной, погода должна была отражать эти чувства. По крайней мере, облака. Его настроению более соответствовал бы холодный моросящий дождь. Но солнце не беспокоила тяжелая ноша в сердце орка, как и судьба всей его расы. Оно весело сияло сверху, как будто на любом освещенным им клочке земли все шло замечательно. Ошу'ган казался объятым огнем, столь ярок был свет, который отражался от его многогранной, прозрачной поверхности.
