на ноги. — Смерч рассосался. Он исчез пару секунд назад.
— Конни! — закричала Эвелина, отталкивая руку Айвора Коддрингтона и бросаясь к морю.
Не дожидаясь, пока она скажет что-то еще, Кол вскочил на Жаворонка, а Мак и Арран ринулись с берега прямо в воду. Всадники драконов и пегасов взобрались на своих скакунов и взмыли в воздух. Кол и Жаворонок были среди первых успевших на место происшествия. Все это время там было другое существо. Конни с закрытыми глазами лежала спиной в воде, поддерживаемая над волнами щупальцем Кракена. Тюленья голова селки появилась из воды несколько секунд спустя. Ухватившись зубами за куртку Конни, Арран начал буксировать ее обратно на берег, и вскоре к нему присоединился и Мак. Описав величественный круг, драконы и пегасы повернули к суше.
Когда до берега оставалось несколько метров, Арран снова принял свой человеческий облик и помог Маку вынести Конни на пляж. Люди толпой бросились вытаскивать бесчувственную девочку из воды.
— Положите ее на бок, — распорядилась Эвелина. — Посторонитесь!
Закашлявшись, Конни открыла глаза и перекатилась на спину, устремив взгляд в безоблачное небо, окаймленное знакомыми лицами. Она слабо улыбнулась.
— Спасибо, — прошептала она.
Кол помог ей сесть. Взгляд Конни упал на сидевшего рядом с Рэтом Айсфена, который часто дышал, жадно вывалив язык.
— Думаю, мне придется попросить вас помочь мне исправить то, что я натворила, — с сожалением сказала она. Ей казалось несправедливым, что ее дедушка и остальные должны страдать из-за нее.
— Мы думали, ты никогда об этом не попросишь! — с усмешкой сказал Рэт.
Волк возбужденно завыл, Рэт вскочил ему на спину, и они направились к коттеджам.
— Не беспокойся, Конни, — тихо сказал доктор Брок, помогая ей встать. — Когда они проснутся, они не будут ничего помнить.
Когда они вернулись в поселок, Конни увидела, что Рэт начал со своей собственной семьи. Его мать лежала растянувшись на пороге, все еще сжимая в руке скалку. Прислонившись к ней, рядом громко храпел дядюшка Хью.
Кингу повернулась к Конни.
— Мы все поправим, — сказала она, крепко прижав ее к груди. — А ты иди отдохни. Мы обсудим то, что произошло, когда у тебя будет возможность прийти в себя.
Конни устало кивнула. Она теперь достигла такого состояния, что больше ничего не могла сделать сама.
Домик Хью буря сделала непригодным для жилья. Ее спальня оказалась под открытым небом, поэтому Мак отвез их с Эвелиной обратно на Шэйкер-роуд в тетином «Ситроене». Пользуясь здоровой рукой, Эвелина помогла Конни снять мокрую одежду и подоткнула ей одеяло, когда та наконец добралась до кровати.
— Засыпай, Конни, — сказала Эвелина, открывая окно, чтобы впустить Арганду.
Маленькая дракониха свернулась калачиком в ногах у Конни. Эвелина вышла и заперла за собой дверь. Когда Конни закрыла глаза, она снова услышала шепот черных вод, плескавшихся в глубине, но тут сияющее присутствие дракона огненным дыханием прогнало тьму прочь, оставив только ощущение тепла и покоя. Она уснула.
18
Исцеление
— Как приятно снова тебя здесь видеть! — сказал Хью в понедельник утром, когда Конни спустилась к завтраку. Он был беженцем на Шэйкер-роуд, пока строители устраняли разрушения, причиненные его дому.
В саду за домом Конни заметила двух озадаченных муниципальных служащих, которые сворачивали рулетку, качая головами над необъяснимой прочностью утеса. Они примчались после бури, ожидая найти склон еще более размытым, но вместо этого обнаружили явление, неизвестное геологической науке: шторм каким-то образом заделал все трещины.
— Ты уверена, что твой грипп совсем прошел? — спросил Хью.
— Да, спасибо, — сказала Конни, собирая сумку в школу. — Все, что мне нужно было, — это пара дней в постели.
Он протянул ей кружку с чаем и с беспокойством вгляделся в ее лицо.
— Да, ты выглядишь достаточно здоровой, чтобы пойти в школу. Может, чуточку бледновата, но ничего страшного. — Он взъерошил ей волосы. — Уй, больно! — Его пальцы обожгло посыпавшимися из волос искрами. — Я все время забываю об этой твоей странной шевелюре.
Она пригладила волосы: они стали особенно живыми после многочисленных контактов субботнего утра и все еще вибрировали от энергии. На самом деле каждая частичка ее, казалось, была наполнена этой силой, как будто ее внутренние батарейки оказались заряженными сверх меры.
— Так мило с твоей стороны, что ты не дала мне войти и тоже заразиться, — сказал Хью, снова усаживаясь в кресло. — Я, конечно, был бы не против поухаживать за тобой, но Эвелина сказала, что сама справится, а я, сказать по правде, сам чувствую себя как-то странно с субботы.
— Правда? — осторожно спросила Конни, отставляя кружку.
Хью в глубокой задумчивости выглянул в окно.
— Да, я простудился, и это вызвало у меня какие-то странные сны. Должно быть, это все буря. Может быть, меня ударило по голове, ведь столько всего носило ветром.
— А какие были сны, дядюшка Хью?
— Забавные, если рассудить. Мне снилось, будто ты превратилась в вертящийся волчок и я не могу тебя поймать.
— Да? — Конни старалась говорить ровным голосом. — Как странно.
Хью посмотрел на таблетки от сердца, разложенные перед ним на столе.
— Или, может, дело в пилюлях, которые прописал мне доктор, потому что сон становился все более странным: в нем было полно летающих коней и драконов, если ты мне веришь!
— Ой, я верю вам.
— Мне не снились драконы с тех пор, как я был ребенком, — задумчиво сказал Хью. — А потом я увидел Рэта верхом на какой-то большой собаке — как если бы Волк в одну ночь вырос до чудовищных размеров. Забавно, как разум обыгрывает наши страхи, правда? — Он вопросительно взглянул на Конни.
— Да, очень.
— Ну ладно, тебе надо собираться. Я отвезу тебя в школу.
— Только загляну сперва к Эвелине, — сказала Конни, намазывая маслом тост, который собиралась съесть по дороге в школу. — Думаю, что она еще в постели.
— Хорошая мысль. Какое несчастье, что она сломала руку. Сбило с ног штормом, не иначе. Что же будет дальше?
— Не знаю, дядюшка Хью, — сказала Конни. — На самом деле не знаю.
