Массако, первая няня Шона, случайно перебросилась несколькими фразами с молодой мамашей, живущей по соседству и прогуливавшей в коляске своего младенца. Это была Марни. Иоко незамедлительно пригласила ее на чай.
Не все совпадало с пророчеством Джона Грина: Кейтлин родилась в один год с Шоном, но на восемь месяцев раньше, зато ее брат Сэм, хотя и на пять лет старше, родился именно 9 октября, то есть в один день с Шоном и... Джоном Ленноном! Так Йоко приняла обоих детей Марни, заявив, хоть это было и не так, что она рожала в той же больнице, что и Марни, чтобы подтвердить, что предсказание сбылось.
В странном семействе Леннонов Марни заняла ключевое место: ей отведена роль матери, которой так недоставало в детстве и Джону, и Иоко. Эту проблему Джон решил для себя тем, что ассоциировал с образом матери саму Йоко, обращаясь к ней не иначе, как «мать» или «мама», причем делая это детским голоском. Иоко, со своей стороны, упорно отрицала свое сходство с собственной матерью; отсюда же, кстати, ее постоянные настойчивые заверения, что она не имеет ни желания, ни способностей к тому, чтобы быть матерью. Марни же, напротив, оказалась идеальной мамой.
На первый взгляд Марни можно принять за обычную экономку, которую мало заботит ее внешний вид. Это крепкая женщина с большой грудью, плохо одетая и плохо причесанная, но еще никому не удалось устоять перед исполненным понимания взглядом, которым она одаривает каждого встречного. Сразу видно, что ее переполняют сострадание и жалость, постоянная готовность утешить любого, помочь всякому, кто в этом нуждается. Несмотря на свои дипломы – по английскому языку и лингвистике, на то, что она дослужилась до звания капитана американской армии, эта женщина посвятила себя одной страсти – детям. Иоко Оно, в совершенстве владеющей искусством использовать людей, понадобилось совсем немного времени для того, чтобы сообразить, что Марни – решение задачи номер один, связанной с воспитанием Шона.
У ребенка замечательная няня. Но няня – это всего лишь прислуга, которая выполняет приказы. Йоко мечтала найти для Шона настоящую вторую мать. Кого-нибудь, кто бы пользовался ее полным доверием и был способен на принятие серьезных решений, например в случае внезапной болезни или травмы. Йоко стремилась найти щедрую материнскую душу, способную окружить Шона любовью и заботой. Марни и не надо было просить, чтобы она расправила над Шоном свои крылья, обращаясь с ним, как с собственным ребенком: он даже спал в одной постели с Кейтлин.
Лучшим доказательством тому, что Марни прекрасно справляется с ролью «отсутствующей Матери», является то, что с ее приходом даже отшельник Джон вылезает из своей берлоги и во второй раз за утро совершает длинный переход по коридору до самой кухни. Внезапный выход Джона на сцену в собственной квартире можно назвать гораздо более смелым, чем его былые приключения в качестве Битла. В обществе женщин он является абсолютно голым! Ничуть не заботясь о том, кого может здесь встретить, мужчину или женщину, знакомого или незнакомца, великий Леннон возникает в естественном виде, подобно сырому моллюску, лежащему на одной из половинок раковины, – и идет ставить чайник.
При этом никто не чувствует смущения: король Джон выходит ко второму завтраку в своем лучшем платье. Он способен просидеть хоть целый час, задрав ноги на кухонный стол, и при этом у него никогда не бывает никаких сексуальных побуждений. Появление Леннона – сигнал для женщин; они прекращают разговоры и поворачиваются к кухонному столу, за которым устроился Джон, вооружившись чашкой чая и сигаретой. Наступает один из его любимейших моментов: время ежедневной лекции Голого Профессора. О такой слушательнице, как Марни, можно только мечтать: она только что вернулась со стажировки в Колорадо, а Джон – замечательный преподаватель, способный не терять нить повествования между утренней и вечерней частями лекции и при этом во второй части быть более убедительным, чем в первой. Собственные идеи оживляют его, но для того чтобы разобраться в своих мыслях, ему нужна внимательная аудитория.
Тема сегодняшней лекции? Крайне актуальный сюжет: убийство. Просьба учесть, что Джона совершенно не интересует политический аспект. Ему интересно рассматривать громкие убийства с точки зрения их организации. Когда Марни спрашивает его о гибели Мартина Лютера Кинга, Джон взрывается: «Мне наплевать, кто угрохал этого черномазого! Мне интересно лишь то, как это сделано». Джон просто помешан на сумрачном мире секретных служб и наемных убийц. По его мнению, именно убийцы являются настоящими жертвами. Такой парень, как Джеймс Эрл Рэй, – просто бедолага. Джон следит за процессом Рэя по кабельному телеканалу. Иногда он увлекает за собой Марни в другой конец комнаты, чтобы вместе посмотреть очередное судебное заседание. «Ты только посмотри! – сразу начинает он кричать. – Они накачали его наркотиками, это же очевидно!»
Когда Джон в форме, он не ограничивается теоретическими рассуждениями о заговорах. Если утро застает его в подходящем настроении, он может копать значительно глубже. В лучшие моменты Джон Леннон становится ясновидящим, эдаким Тиресием, уставившимся в телеэкран современного мира, не видя его, но зная о нем все. Он видит не изображение, а те образы, которые оно рождает в нем самом. Больше всего в убийстве его интересует то, что чувствует человек, которому предназначена пуля. Кстати, однажды ему представилась возможность удовлетворить свое болезненное любопытство, когда за год до этого перед зданием Карнеги-холла стреляли в Нормана Симана.
Норман ехал вниз по Седьмой авеню и собирался повернуть на 57-ю стрит, когда другой водитель, раздраженный его медлительностью, неожиданно обогнал его и, резко затормозив, нарочно подставил под удар зад своего автомобиля. Оба в бешенстве выскочили из машин, и, пока они громко ругались, из первой машины вышла женщина, наставила на Нормана револьвер и выстрелила. После чего злоумышленники бросились в машину и скрылись из виду, оставив на месте лишь одну улику: пулю, которой был ранен Норман; в него стреляли из оружия, широко применяемого в полиции. Норман чудом остался жив. Как только он выписался из больницы, Леннон вызвал его к себе. Он хотел узнать, что почувствовал Норман, когда в него выстрелили. Видел ли он, как пуля вылетает из ствола? Ощутил ли, как она входит в тело? Что первое пришло ему на ум, когда он понял, что ранен и может умереть? Получив из первых рук ответы на эти вопросы. Голый Профессор мог теперь досконально разобрать свою излюбленную тему. Он подробно описывает ощущения жертвы, отпускает циничные шутки или подолгу объясняет, что данный акт является современной формой распятия: пули всего лишь заменили гвозди.
Агония, смерть, распятие – эти сюжеты неотступно преследуют Джона Леннона. Во времена «Битлз» его часто охватывал страх погибнуть в горящем самолете, быть задушенным толпой поклонников или пасть от руки какого-нибудь экстремиста с юга. И только теория реинкарнации помогла ему найти решение проблемы, вставшей перед ним, как перед каждым смертным. Если мы хотим возродиться с лучшей кармой, то должны умереть достойно, глядя судьбе прямо в лицо. Джон хочет встретить смерть, как святой мученик, как сам Иисус Христос, противопоставив убийцам свое смирение.
Когда Джон рассуждает об этом, он невозмутимо спокоен. «Я не боюсь умереть, – объясняет он. – Это все равно, что пересесть с одного поезда на другой». Тем не менее Марни догадывается, что за видимым хладнокровием скрывается глубокий страх. «А почему тебя так интересует смерть?» – спрашивает она. Иногда она пытается повернуть его лицом к жизни: «Брось ты все это! Пойди лучше побегай по парку, тебе станет легче!»
Но Леннон переходит в оборону. 'Я делаю то, что хочу! – протестует он, точно обиженный ребенок. – И говорю, что считаю нужным. Я ни перед кем не должен отчитываться. Я – это я, Джон Леннон. Эту фразу он повторяет с раннего детства. «Я Джон Леннон», – говорил он, будучи еще совсем малышом, пассажирам ливерпульского автобуса, как бы удивляясь, почему люди его не узнают.
Расстроенная тем, что рассердила его, Марни умолкает и возвращается к роли слушательницы, в то время как Джон, устремив взгляд в пустоту, продолжает вещать. Время от времени Марни поглядывает в сторону Йоко. Молодая японка сидит с застывшим выражением на лице, скрестив руки на животе. Все еще пребывая под действием утренней понюшки кокаина, она кивает в такт словам Джона. Однако за бесстрастной маской уже проглядывает нехороший огонек.
Джон увлекся, и ничто не может его остановить. Именно в этот момент Иоко незаметно передвигает на другое место пепельницу или чашку мужа, и когда он в очередной раз протягивает руку, чтобы взять чашку или стряхнуть пепел, рука натыкается на пустоту, и пепел падает на скатерть. Иногда по утрам, заслышав в коридоре шаги Джона, Йоко бросается к кошачьему ящику и раскидывает экскременты на пути следования мужа. Когда хозяин дома входит на кухню, он наступает прямо в дерьмо.
Правда, стоит Йоко замешкаться, Джон ловит ее на месте преступления. Расплата следует
