– Так-с. Сколько же часов в день вы отсутствовали, занимаясь карьерой, пока дети были в школе и дома… без вас?
Что за постановка вопроса?!
– Миссис Элрой, я зарабатывала, а не делала карьеру. Тогда я, правда, зарабатывала гроши, но ведь муж вообще ничего в дом не приносил. Мы были по уши в долгах. Даже спагетти и овощи приходилось покупать в кредит. Я боялась потерять дом. Поймите, я вовсе не хотела идти на работу – мне пришлось!
Элрой проигнорировала все сказанное, не сделав ни единой записи.
– Подняться по служебной лестнице до главы отделения вам тоже пришлось! – Ответ ее не интересовал. – Давайте-ка придерживаться сути моих вопросов.
С каким удовольствием Джада сейчас опустила бы что-нибудь потяжелей на макушку этой садистки! Наверняка дрожь в руках сразу исчезла бы. Она сдержалась только ради детей.
– Сначала я работала только до трех часов. Когда меня повысили, рабочий день стал длиннее, но дома всегда был Клинтон… – Джада запнулась, подыскивая правильные слова, чтобы не представлять Клинтона идеальной домохозяйкой. – Правда, он ими особенно не занимался, но дети все же были под присмотром. Мне пришлось согласиться на повышение, потому что прежнего заработка на жизнь не хватало.
– И когда же вы получили очередное повышение? – Если бы Элрой спросила, когда Джада получила очередной приговор, ее тон не мог бы быть более неприязненным и жестким.
Внешне спокойно, внутри содрогаясь от бессильной ярости, Джада пересказала историю своей «карьеры».
– Итак, – подвела итог Элрой, – за последние два года, несмотря на беременность и рождение третьего ребенка, вы работали от пятидесяти до шестидесяти часов в неделю.
– К сожалению, да. Кроме того, я закупала продукты, готовила и убирала в доме. Уроки с детьми делала тоже я. Следила, чтобы они не сидели часами перед телевизором, ходила на родительские собрания… Я была детям и матерью, и отцом.
Эту тираду миссис Элрой тоже пропустила мимо ушей.
– Зачем же при всех трудностях, с которыми вы сталкивались, вам понадобилось рожать третьего ребенка? Ведь вы знали, что не сможете его воспитывать лично!
Джада едва не ахнула в голос. Да какое она имеет право?! Или имеет? Как можно описать совершенно чужому человеку через что ей пришлось пройти, прежде чем Шерили появилась на свет? Как рассказать о том, что втайне от мужа она записалась на аборт – и в назначенный день не появилась в больнице? Как объяснить, что потом ни разу, умирая от усталости и бессонных ночей, она не пожалела о своем решении? Улыбчивое, солнечное, счастливое дитя, Шерили стала настоящей наградой для матери. Что мог наговорить этой женщине Клинтон, чтобы так восстановить против своей жены?
– Я люблю свою малышку, – сморгнув слезы, ответила она. – Я всех своих ребят люблю. И они меня очень любят. Поговорите с ними – сами поймете. Я была им хорошей матерью. Я им нужна.
– Уже говорила, миссис Джексон. И с детьми, и с их няней. Свои обязанности я исполняю добросовестно. Кроме того, я беседовала и с вашим мужем, и с вашей свекровью. Я видела, в каких ужасных условиях вынуждены находиться дети, в то время как здесь пустуют семь комнат.
– Но я же… я и хочу, чтобы они вернулись! Хочу, чтобы они жили здесь, в этих самых комнатах!
– Однако не желаете отдать дом мужу и детям.
– Что?! – Джада задохнулась от возмущения. – А почему они не могут жить здесь со мной?
Этот вопрос инспекторша проигнорировала.
– Правда ли, что вы поддерживаете отношения с известными наркоторгрвцами и позволяли своим детям посещать их дом?
– Неправда! Дети моей лучшей подруги приблизительно такого же возраста, что и мои старшие. Ребята уже много лет дружат. Недавно мужа подруги обвинили – но не осудили! – в распространении наркотиков. С тех пор как ему было предъявлено обвинение, мои дети с его детьми не встречались. Хотя лично я не верю обвинениям в его адрес и совершенно убеждена в невиновности его жены.
– Сами вы наркотики не принимаете?
– Что?! – опять воскликнула Джада. – Нет! Разумеется, нет.
– И чтобы подтвердить свои слова, не станете возражать против анализа мочи?
У Джады голова пошла кругом от таких неслыханных предположений.
– Так вот, значит, в чем дело? Клинтон сказал, что я наркоманка?
– Вопросы задаю я, миссис Джексон. Так вы готовы сдать анализ мочи?
– Да. Думаю, да. Элрой заглянула в анкету.
– Как долго вы лечились у психиатра?
– У психи… Что значит – как долго? Я вообще не лечилась у психиатров.
– Никогда?
