— Да ладно вам… Я зла на вас не держу… дело прошлое… Как видите, ваша благородная миссия потерпела неудачу.
— Так, значит, — не выдержал Берг, — у вас все-таки был порох? Этот бедняга…
— Порох? Нет. Он тогда истратил весь запас — на испытаниях. У вас почти все получилось. Почти… Не вините себя, амбассадор Берг, возможно, вы все и делали как надо, просто обстоятельства были против вас…
Он обернулся к Ансарду:
— Я все удивлялся, почему вы не приняли доблестную смерть с оружием в руках… Уж было думал, что вас пришиб кто-то ненароком. Послал людей на поиски… А вы, значит, прятались, терранского амбассадора караулили? Надеялись отомстить? Хочу вас заверить — он тут действительно ни при чем… А вы, значит, сударь мой Берг, оказались не такой уж легкой добычей… Удивляюсь, почему вы его не прибили сразу? Ведь он, насколько я знаю, в свое время обошелся с вами весьма грубо. Почему сохранили ему жизнь?
— Я не убийца, — сухо сказал Берг.
— Ну да, разумеется… Зачем убивать своими руками, когда это могу сделать я? Вы же его доставили прямиком ко мне…
Берг пожал плечами — стоило лишь пошевелиться, как стража плотнее придвинулась к нему с обеих сторон.
— Я не собирался этого делать. Но раз уж так получилось — что ж… делайте с ним, что хотите. Теперь, когда он у вас в руках, к чему продолжать эту бойню?
Эрмольд удивленно поглядел на него.
— Да ведь все уже кончилось. Даже пожар гасить не пришлось. Очень своевременно ударил этот ливень. На этот раз кстати. Как вы полагаете?
— Кончилось? — пробормотал Берг. — Но… Где-то из глубины коридоров донесся отчаянный, приглушенный расстоянием крик — и оборвался на высокой ноте. Берг вновь дернулся, но наткнулся спиной на ощутимо уколовшее острие.
— Ну не зверь же я, в самом деле! Вы и впрямь поверили, что я буду резать женщин и детей? Да чего ради? Тем более что об этом уже позаботился вот этот молодчик, — он кивнул на Ансарда. — Да вы же сами видели, как все оно было: те, кто защищался с оружием в руках, разумеется, убиты, но в основном к тому, что творится в замке, приложили руку любезные ваши солерцы. Придется приструнить их: почему-то перевороты на горожан всегда действуют разлагающе. А я догадываюсь, почему вы здесь, а не прячетесь в уютном шалашике… Маленькая фрейлина, верно? Вы ее нашли, свою девушку?
— Нет! — прохрипел Берг, с ненавистью глядя на Эрмольда.
— Ну, так и искали бы. Может, она еще жива…
— Эрмольд! — заревел вдруг Ансард. — Что ты со мной собираешься сделать, Эрмольд?
Он вырвался, расшвырял стражников, с неожиданной ловкостью перемахнул через груду поломанной мебели и оказался перед регентом. Арбалетчики у входа насторожились и натянули тетивы, но Эрмольд коротко взмахнул рукой, останавливая их.
Ансард потянулся было за мечом, не нашел его, выхватил из-за пояса чудом уцелевшую перчатку и кинул ее на каменный пол перед Эрмольдом.
— Тебе не удастся повесить меня, точно разбойника… Я требую божьего суда!
Эрмольд молча смотрел на него, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Потом холодно произнес:
— Надо же!
— Пусть Двое сами определят мне наказание. Только они имеют на это право — ибо я потерял свою бессмертную душу, погнавшись за ложными знамениями. Уж не думаешь ли ты, что ты такая важная птица, что они пропустят тебя вперед — судить и карать? Я заслужил свою участь — и готов… Поглядеть ему в глаза, когда он встретит меня у входа в вечный покой — чтобы спросить меня, зачем я столь низко, не по- рыцарски, убил его, ведь он мне доверял, как сыну…
— Надо же, как поэтично! Ну ладно, кого же вы вызываете? Меня?
— Ты тоже ответишь за все, — Ансард с ненавистью посмотрел на него. — Рано или поздно. Все мы ответим. Но есть еще один виновник.
Он обернулся к Бергу, подхватил с пола перчатку и вновь швырнул ее, на этот раз Бергу в лицо. Тот отшатнулся, и перчатка с шорохом соскользнула на пол.
— Я вызываю его.
— Ну, — с интересом проговорил Эрмольд, — и как вам это нравится, Берг?
— Чушь какая-то, — устало произнес Берг. — В чем моя вина? Я, как мог, пытался остановить это безумие.
— Возможно… но вот он почему-то думает иначе.
— Объясните ему… в том, что Солер пал, нашей вины нет…
— Я уже сказал. Он не верит. А потом, быть может, дело не только в этом…
— Да пусть думает, что хочет. — Берг нетерпеливо пошевелился. — У меня нет времени на детские игры.
— О нет, — возразил Эрмольд, — вы не можете отказаться. Понимаете, таковы правила. Я бы вам сказал, что, откажись вы сейчас драться, вы потеряете статус посла, а возможно, не только это. Что вы будете парией, амбассадор Берг, во всяком случае здесь, в Солере. Но, похоже, вас это сейчас не слишком заботит. Вы, кажется, очень торопитесь? Так вот, вы не уйдете отсюда, пока не сразитесь с ним… Он усмехнулся и добавил:
— Должен заметить, его вызов сделал вам честь. Все-таки он наконец признал вас за рыцаря, достойного скрестить с ним оружие.
Тут только Берг обнаружил, что он стоит перед Эрмольдом один-одинешенек — справа и слева от него больше никого не было. Зато арбалетчики, стоявшие по бокам Эрмольдова кресла, чуть заметно развернулись. Часть продолжала отслеживать Ансарда, но остальные уставили тяжелые наконечники стрел ему в грудь.
— Эрмольд… — голос Берга звучал почти жалобно, — вам-то это зачем?
— Это была не моя идея. — Эрмольд уселся в кресло и завозился, устраиваясь поудобнее.
Берг огляделся. На него уставилось множество глаз. Арбалетчики, копейщики, капитаны пехотинцев — они подходили откуда-то из глубины коридоров, толпились в дверных проемах.
— Он вас вызвал, значит, выбор оружия за вами, — вежливо сказал Эрмольд.
— Проклятье, да какая мне разница? Пусть берет, что хочет.
Его топор валялся на полу — кто-то услужливо поднял его обеими руками, поднес.
— Меч, — прохрипел Ансард. — Я выбираю мой меч.
— Где ваш меч, я понятия не имею, сударь. — Эрмольд по-прежнему был сама любезность. — Но вы можете выбрать любой из солерских. Или вам больше по душе сталь Ретры?
— Будь она проклята, ваша Ретра!
Ансард развернулся на каблуках и решительным шагом направился к стене, где дремали в своих смертоносных колыбелях скрещенные мечи, и толпа расступалась, освобождая ему дорогу.
Берг растерянно наблюдал за ним. Он взвесил в руке топор, который вновь показался до нелепости неудобным и ненужным, принял боевую стойку, вновь опустил топор.
— Ну же, — подбодрил его Эрмольд, — не стесняйтесь.
— Будьте вы прокляты, — устало сказал Берг.
— Сегодня все на удивление однообразны, — печально заметил Эрмольд.
Ансард вынул меч из ножен, взвесил его на руке, подержал, бережно положил на пол и взял другой. Это был тяжелый двуручный меч с прямым клинком, он показался Бергу непомерно большим, но Ансард ловко перехватил его, вышел на середину комнаты и указал острием клинка на пол перед собой.
«Этого не может быть, — подумал Берг, — мне все это мерещится. Я никогда бы не вляпался в такое дерьмо».
Он тоже вышел на середину зала и стал напротив Ансарда, широко расставив ноги.
Леон сделал несколько шагов — осторожно, точно пробуя пол на прочность. «Ловушки, — подумал он, — в том лабиринте были ловушки». Он вновь осмотрелся: факел трещал и чадил,
