Коля повертел в руках послание, нашел телефон, взял трубку и набрал номер. Мужской голос скороговоркой что-то сообщил. Человек говорил неразборчиво, как с «пуговицей во рту». Что сообщил, Коля не понял.
– Алло! У меня вопрос, – пытался объясниться Мавроди.
Трубка некоторое время молчала, затем ответила женщина.
– Фирма «Приятель мой Мишка»? – спросил Коля, старательно произнося слова.
– Да, сэр.
– Можно производить не двадцать мишек, а, скажем, двести одновременно? У меня семья… – собрался Коля хитрить.
– Да, сэр, – перебила женщина.
Так четко ответила, что Коля не нашелся о чем еще спросить, поблагодарил, положил трубку и радостно потер руки. В нем оживал запуганный перестройкой предприниматель. Он заходил по комнате.
– Да, сэр! – передразнил он работницу фирмы «Приятель мой Мишка». – А пятьсот мишек? Да, сэр! Так. Так. Так, – повторял он, барабаня пальцами по столу и соображая.
Остановился у шкафа, отрыл дверцу и порылся в кармане пиджака. Достав оттуда визитку грузина Гиви, он бросился к телефону, застучал по кнопкам. После нескольких гудков механический голос сообщил: «Набранный номер отключен, дополнительной информации нет». В трубке пискнуло, и сообщение повторилось.
Коля с досадой положил трубку и почесал затылок. Вспомнил человека в кафе на бордвоке.
– Вот кого бы найти сейчас!
В один из первых дней пребывания в Америке сидел он на набережной, пил кофе, щурился на солнышке. Даже от удовольствия веки прикрыл и отвернул козырек кепки назад.
Когда открыл глаза, увидел некую личность. У столика стоял аккуратный маленький пожилой мужичок, держа в руках тарелку с едой и бутылку пива, накрытую прозрачным стаканом. Долго, видно, стоял. Тарелка в руке потряхивалась. Извиняясь, мужичок спросил:
– Можно подсесть на свободное место?
Коля скосился на пустые столы, но неудовольствие не проявил, благожелательно кивнул.
Присев, мужичок снова на него посмотрел.
– Состояние такое. Мне выпить надо, а один я не пью, – произнес с кислой миной. Он снял с бутылки стакан (их оказалось два) и спросил: – Вы как?
– Нет, – закрутил Коля головой. – Мне сейчас ни к чему пахнуть.
Мужичок оглянулся по сторонам, достал из кармана четвертинку желтой перцовой водки, набухал полный стакан, выпил половину, запил пивом, принялся за еду.
– Что за состояние такое? Случилось что? – поинтересовался Коля.
– Угу, – ответил мужичок с полным ртом. – С работодателем я попал впросак. Она меня в Киеве нашла. «Работа есть, – говорила. – Работа творческая». У нее тут балетная школа. Я – художник по костюмам в театре. Жена шьет, я шью. Приехали. Спектаклей у нее один, два. Костюмы как один раз сшили, так и гоняют их в спектаклях по сей день. Платить вроде не за что. Я взбунтовался сегодня. Она говорит: «Не хочешь, не надо!» Теперь что делать?!
– Заказную работу поискать, – высказал предположение Коля.
Художник посмотрел на него и разозлился:
– Как ее поищешь! Языка мы не знаем, связей никаких. А! – махнул рукой, допил оставшуюся водку. – Спасибо за компанию!
И быстро ушел…
– Где его искать?
Коля набросил куртку и выскочил на улицу. На бордвоке он замедлил шаг. По широкому настилу гулял морской ветер. Поверхности столов блестели от влаги.
Коля двинулся мимо стеклянных витрин, заглядывая внутрь ресторанов. Одиночные пары и скучающие официанты на разговор не вдохновляли.
В ресторане «Москва», правда, сидела компания работяг. Громко о чем-то спорили.
Коля вошел, заказал у стойки рюмку водки и яйцо, посыпанное сыром. По телевизору гнали русские музыкальные клипы. Коля отхлебнул глоток, поставил рюмку на стойку, присмотрелся к компании и расстроился – народ за столиком был в хорошем подпитии.
– Николай! – услышал он мужской голос. От двери шел Лешка, помощник супера, держа в руке черный пакет с торчащим из него горлышком бутылки. – Здорово.
– Здорово. Вот кто мне нужен. Но я смотрю, ты при деле.
– Обмываем новую работенку. Давай к нам!
Он потянул Колю в компанию.
– Неудобно, – слабо сопротивлялся тот.
– Удобно. Приглашаю.
За столом никто внимания на Колю не обратил. Горячились в споре. Больше всех разорялся черноволосый мужик. Лешка передал бутылку одному из сидящих и крикнул бармену:
– Фима, сообразите нам приборчик! – Потом повернулся к Коле: – Зачем я тебе нужен?
– Может, ты знаешь кого. Хороший заказ имеется на пошив мягких игрушек. Мне нужны швеи- надомницы.
– Жаль, что не шью. Если бы варить! Я – сварщик высшего разряда. Жора! – крикнул он черноволосому. – У тебя вроде жена шьет?
– Шьет. А что надо? – остывая от спора, спросил Жора.
– Мой друг работенку имеет.
Мужики примолкли. Любопытствуя, посмотрели на Колю.
– За наличные работа? – поинтересовался один.
– Можно за наличные, – уверенно ответил Коля.
– Швей-то тут по домам за наличные, как кошек весной на крыше.
Компания разговорилась:
– Марк, у тебя жена вроде шьет?
– Надо Полину спросить.
– Арнольд, кто у нас шьет?
– У Мары племянница приехала, работу ищет.
– У Шульманов машинка есть.
– Во, сколько тебе работников! – подытожил Лешка. – Давай разливай! За удачу безнадежного дела! – Он хохотнул и поднял рюмку.
Коле налили водки. Он выпил и снова посмотрел на Лешку:
– Еще есть вопросик. Хочу отыскать одного человечка. Может, знаешь?
– Кого? – спросил Лешка, закусывая.
– Художника по костюмам. Говорил, в театре раньше работал. Сейчас в балете каком-то устроился.
– Ха! – вскрикнул Лешка. – Серун!
Компания за столом прыснула смешком.
– Как – Серун? – спросил Коля удивленно. – Фамилия такая, что ли? – и хохотнул.
Лешка успокоился от смеха, пояснил:
– Анекдот с ним приключился. Ты только смотри, не назови его так. Севка – обидчивый, страсть. Фамилия у него нормальная: Цирунь. Паспортистка на Украине английского не знала и записала букву «Ц» через «Т» и «С». Американцы «Т» не произносят, зовут его мистер Серун. По селектору особо хорошо звучит. В очередях оборачиваются и ржут. – Мужики снова засмеялись, Лешка продолжил: – Жена у него стерва, не дает пить. Он корешит тут с нами.
– Не корешит особо-то, – поправил черноволосый работяга. – Хряпнет и убежит. С ним за жизнь не поговоришь, интеллигент, – определил он осуждающе.
– Вот что! – Захмелевшего Лешку распирала гордость от собственных возможностей. Он поднялся. – Давай-ка прямо сейчас к нему пойдем. Тут недалеко.
Табличка на двери подвала могла бы украсить подъезд Большого театра:
