интересовало Клару – она получала удовольствие от того, что глаза окружающих мужчин застыли в ее направлении. Сама поглядывала в сторону тента под пальмой. Коля, Ашот и адвокат Давид сидели там в напряжении.
– На любой вопрос, – тихо говорил Коле Давид, – отвечаешь только: «Да», «Нет», «Не помню», «Не знаю». Никаких предположений и размышлений: «Я думаю…» и прочее! Ухватятся, не выпустят.
– Ах, Гиви, Гиви! – в очередной раз вздохнул Ашот. – Зачем было женщину злить, так с ней попутавшись. Она со злобы – не человек. Сама будет не рада, но во грех введет.
– Если возникнет вопрос, получал ли ты деньги, – продолжил Давид. – Сразу протестуешь: «Отвечать отказываюсь! Свидетельствовать против себя не буду». Запомни. Есть поправка в Конституции по такому поводу.
– Если бы его Тома не была в курсе «круиза», – сказал Ашот, глядя на испуганного Колю, – дело, считай, выиграно. Скажи, Давид.
– Большой процент за то, что они не станут притягивать новогодние события, – ответил юрист. – В ответ можно вытащить факты ее махинаций с налогами и процесс, который идет по ее компании.
Клара упустила бабочку и направилась к тенту. Она надела шляпу на Колину голову.
– Смотри, какую я красоту в ларьке нашла. Ковбой! Ты – вылитый ковбой! Спасибо, тебе, Ашот, такого ковбоя мне выбрал.
– При чем тут я? Вы давно друг друга выбрали. Да, Коля?
– Давно, – сказал Коля.
Ему было не до шуток, не до Клары, не до чего.
В здании суда Коля оказался в изолированном помещении. В комнате свидетелей он сидел один. Помещение без окон после солнечной улицы давило, холодило и усугубляло напряжение. Он сидел неподвижно, уставившись в спинку лавки напротив. Насколько хватало воображения, Коля репетировал допрос.
«– Мистер Мавроди, поднимите руку, – спрашивал воображаемый судья.
Коля поднял руку.
– Вы понимаете, что говорить надо только правду. Лжесвидетельствование карается судом по закону.
– Клянусь говорить правду и только правду, – сказал он трясущимся голосом.
Коля скривился недовольной гримасой, потер вспотевшие руки и теперь повторил ответ твердо:
– Клянусь говорить правду и только правду.
– Где вы познакомились с обвиняемым? – спросил судья.
Коля подумал и вспомнил:
– В туалете.
По залу прошел смешок. Коля усмехнулся нелепости ответа, согнал ухмылку с лица. Задумался.
– Вы принимали участие в организации новогоднего круиза? – спросил адвокат потерпевшей.
– Да.
Адвокат немедленно задал следующий вопрос:
– Вы понимали, что это афера?
На лице свидетеля проскочил секундный испуг, который сменился просветлением и уверенностью:
– Круиз никогда не являлся аферой. Он был организован как бизнес. – Коля посмотрел на Давида. Тот одобрительно кивал.
– Круиз не состоялся, так? – спросил адвокат потерпевшей.
– Так.
– Вы вернули деньги, собранные с пассажиров?
– Нет.
– Значит, вы обманули людей? – наседал адвокат.
Коля напрягся с ответом. «Думай, Коля, думай!» – насиловал он себя. «Думалка» не слушалась и не рожала мыслей.
Давид спас ситуацию.
– Протестую! – заявил он. – Моему свидетелю предлагают свидетельствовать против себя.
– Протест принят, – сказал судья».
Коля встал со стула, прошелся по комнате, тревожа рукой лицо. Подошел к двери, прислонил ухо. Ничего не услышал. Сел. Воображаемый процесс продолжился.
«– Вы с обвиняемым принимали деньги за билеты? – спросил адвокат потерпевшей.
– Да.
– Почему деньги не поступали на счет компании?
– Нас предупредил президент компании, что компания под судом за долги и мы можем оказаться в положении, когда нельзя будет расплатиться за аренду лайнера и по другим расчетам с организациями и людьми.
– Почему деньги не поступали на счет новой компании? – Адвокат подчеркнул слово «новой».
Коля заерзал на стуле, вытер пот со лба и почувствовал потребность в туалете.
– Мы не успели… дел оказалось невпроворот, – залепетал он.
– «Не успели» положить такие суммы – звучит странно. Не означает ли это, что вы поняли: круиз не состоится и задумали побег?
– Протестую! – закричал Давид».
Коля был более неспособен продолжать «репетицию». Он запрыгал к двери и, приоткрыв ее, увидел полицейского.
– В туалет можно? – спросил заискивающе.
Полицейский улыбнулся.
– Я провожу вас. – По коридору страж порядка не успевал за Колей, державшимся за живот. Он бежал сзади, указывал направление: – Прямо, направо, опять направо. Третья дверь для джентльменов.
Коля уселся в кабинке, и судебный процесс продолжился сам собой.
«Адвокат потерпевшей разразился речью:
– Компания «Новогодний круиз» зарегистрирована двадцать второго ноября. Десятого декабря все билеты были распроданы. К этому сроку компаньоны знали, что посольство США в Москве, как сообщила моя подзащитная, отказало в визах для артистической группы. Деньги исчезли вместе с компаньонами. Предлагаю суду вынести особое определение по настоящему факту, взять свидетеля под арест.
Коля взмок от страха. К нему подошли и прямо в туалете захлопнули на руках наручники».
– Сэр, вам плохо? – услышал он голос за дверью.
Коля толкнул дверь кабинки. Полицейский держал рукой приоткрытую дверь в коридор.
– Вам плохо? – повторил он вопрос.
– Нормально, спасибо, – ответил Коля и вышел на «свободу».
– Не успел вас спросить, – сказал полицейский. – Почему вы сидите в комнате для свидетелей? Процесс полчаса как кончился.
– Не знаю, велели ждать.
В холле навстречу Коле вскочил Ашот:
– Куда ты пропал?
– Ждал, когда меня вызовут.
– Я только что ходил в комнату свидетелей. Никого там нет.
– В туалет вышел. Чем кончилось?
– Все нормально. – Они торопливо спустились на улицу, где в такси сидел мистер Дэвис. – Выиграли, как предполагали. Шесть месяцев тюрьмы, и никаких выплат.
– Два он отсидел, – вставил довольный Давид.
– Да, – подтвердил Ашот. – Она, видно, успокоилась, присвоив деньги. Да и крыть особо нечем. Круиз вспоминать обеим сторонам невыгодно. Поспешим, друзья. Клара фейерверк-обедом угрожала прямо в номере. Всем ковбойские шляпы накупила. Хочет нас ковбоями видеть. Эх, заводная женщина! Готовься к ночному сражению, Коля! Судя по глазам, которые она на тебя пялит, большое родео предстоит.
– У-у-у! – картинно простонал тот.
