М-да, как-то даже неудобно — столько восторга и преданности.
— Ты волк Реджистанса! Они с ума сходят, разыскивая тебя, а ты…
— А я под видом ожившего покойника пугаю юных разведчиц.
Натали прыскает смешком, снова окидывает меня взором:
— Сейчас ты совсем не похож на покойника. Сержант. Как жаль, что нельзя про тебя рассказать девочкам нашей ячейки! Я вела в отряд волка Реджистанса! Молодого и очень симпатичного волка.
Показалось или на миг проявилась аура?
— Разведчица, ты отвлекаешься от задания. Идем?
Подъем на очередную гору, плато, заросшее высокими соснами, усыпанная ковром иголок земля. Пройдя с треть мили, безошибочно определяю места постов.
— Стой, кто идет?
— Весна.
— Воля. Проходи, Натали.
Неплохо замаскированный окоп, молодой паренек в знакомой форме. Я в такой же был на базовских учениях. На бруствере винтовка. Ничего себе, я думал, в этом мире одни самозарядки. Классический «болт», похож на немецкий карабин времен Великой Отечественной. Сколько же оружию лет? На брезентовом ремне часового характерные подсумки под обоймы. Территория лагеря. Заросшие травой крыши заглубленных в землю складов с небольшими окошками, дощатые столы под старой маскировочной сетью, за густыми кустами умело упрятанная в склон горы постройка. Похоже, старое караульное помещение. Проходя мимо одного из складов, улавливаю носом характерные ароматы — кухня. Явно пахнет отличным завтраком, у противоположного торца здания торчит труба полевой кухни. У закрытой двери караулки еще один часовой.
— Соратник, командир проснулся?
— Да, соратница. Новенького привела?
— Потом узнаешь. Звони командиру, он ждет.
Парень с винтовкой открывает ящичек, крутит ручку индуктора полевого телефона.
— Соратник командир? Докладываю: соратница Белова с новеньким прибыла. Слушаюсь!
— Натали, иди на завтрак, а ты, соратник, заходи.
Тамбур, старые, обшарпанные двери, поворот направо. Большая комната, столы, несколько стульев. Три человека в форме Реджистанса. Статный, крепкий офицер сорока — сорока пяти лет встречает у входа.
— Здравствуй, боец.
— Здравия желаю, то… соратник командир.
Крепкое пожатие. Черт, чуть не назвал по привычке «товарищем». Точно, кадровый офицер, выправка заметна. Лицо много пережившего и испытавшего человека с горькими складками у рта. Обильная седина в коротко стриженных волосах. Синие глаза, уставшие и печальные.
— Наслышаны о твоих подвигах. Пятеро «дельтовцев» — это серьезно. Спасибо, что защитил наших разведчиков.
— Я по-другому не мог, соратник командир.
Кивнув, офицер представляет сидящих:
— Мой заместитель Олег, комендант лагеря Петр, отец Вениамин.
Пожилой священник в старой рясе, зам и комендант — парни где-то в районе тридцати пяти лет.
— Ко мне можешь обращаться — соратник Сергей.
— У меня было много имен. Все они фальшивые. Настоящего я не помню, но друзья всегда звали меня Сержант.
— Вот как. Присаживайся. Расскажи нам о себе.
— Я выпускник организации, известной как «черная школа» КИБ.
Глаза командира говорят о его изумлении, остальные внимают с заметным интересом. Гоню легенду (простите меня, патриоты, но правда в этом мире противопоказана всем):
— На нас, первых наборах, только испытывались препараты, стирающие память, поэтому они промахнулись — я не забыл свое прошлое, своих родителей и свою страну.
С паузами, контролируя реакцию слушателей, излагаю историю, в которой убавил себе возраст на три года. Знания, почерпнутые из материалов департамента ресурсного управления, опыт моего мира, логические выводы на основании анализа — все дало достаточно правдоподобную картину. По мере повествования командир мрачнеет, сутулится, как будто на спину ему легла непосильная тяжесть, глаза наполняются горем. Зам Олег слушает предельно внимательно, общая вазомоторика говорит об активной работе мысли. Комендант отстранен и бесстрастен, о реакции священнослужителя говорить трудно — голова опущена, рука подпирает лоб.
— Как ты говоришь?
— Они называют это проектом «Рассвет».
— Сержант, а ты не встречал там?..
Олег встает, кладет руку на плечо командира, легонько сжимает. Офицер замолкает, но я понимаю, что он хотел спросить:
— Детей, похожих на вас? Не уверен. Там все делается, чтобы у людей не возникло привязанности друг к другу, группы непрерывно меняются, как и места обучения. Просто не запоминаешь лица.
— А потом что было?
Это Олег.
— Потом меня послали служить на границу Мертвых земель.
— В какое подразделение?
Оп-па, комендант очнулся.
— «Дельта».
Поразительно, и ему знакомо чувство удивления. А то своей невозмутимостью уже напоминал прибалта.
— Но особо повоевать не пришлось — я оказался в договорной зоне.
— В какой?
— Место, соратник Олег, где выжившие жители Чинь торгуют с Империей предметами роскоши и искусства своей погибшей страны. Мы обеспечивали безопасность сделок. Иногда налетали отряды патриотов, были перестрелки. В одной из них ранили офицера КИБ, я вытащил его в безопасное место, оказал помощь. За это был поощрен путевкой в санаторий. Дальнейшее, полагаю, вам известно.
— Все-таки не очень понятно, соратник, почему ты вступился за наших разведчиц?
— Одна из них очень похожа на самого близкого мне человека. И я больше не мог так дальше жить. Жить среди врагов и обманутых.
— Ты застрелил пятерых «дельтовцев»?
— Да.
— И добил подстреленных?
— Меня научили не оставлять врагам шансов.
— Сержант, мне кажется, ты отлично подготовлен. Наш отряд молодой, нам крайне не хватает опытных бойцов. Я предлагаю тебе стать инструктором по боевой подготовке — учить сражаться патриотов нашей страны.
— Я согласен, соратник Олег.
Повисла пауза. Спохватившись, оторвался от тяжелых раздумий и переживаний командир:
— Поздравляю с вступлением в отряд, боец.
Снова жму крепкую руку.
— Как тебе со стороны на первый взгляд наш лагерь? С точки зрения «дельтовца»?
— От наблюдения с воздуха замаскирован неплохо. Но не уверен, что маскировка спасет от инфракрасных камер беспилотников. Посты расставлены грамотно, но шаблонно. Не продуманы мероприятия по приему новичков.
— В смысле — не продуманы?
— Соратник комендант, я прошел от границы лагеря до штаба без единого досмотра. Если бы являлся
