представляется ныне. Традиционные установки аристократии греков вызывали протест и противодействие со стороны новых общественных групп (ремесленников, торговцев, моряков и т. д.). Имея возможность сопоставить культуры
и ценности обоих миров, греки Малой Азии, к их удивлению, увидели, что во многом законы и порядки персов, лидян, вавилонян и др. более отвечают их потребностям и взглядам. Примером великолепных архитектурных достижений стал храм Артемиды Эфесской, о красоте которого ходили легенды. Поэт писал:
С. Лурье пишет: «Обычаи восточных народов, стоявших в это время еще на значительно более высоком культурном уровне, чем греки, при более близком ознакомлении с ними оказались совсем не похожими на греческие: то, что у греков было величайшим грехом, предписывалось законом у этих народов и наоборот. Но что еще важнее: выступивший на сцену торгово-ремесленный класс был заинтересован в том, чтобы подорвать авторитет аристократии, выступавшей хранительницей и религиозных установлений, и «отцовских» законов. Для потребностей общества было необходимо не только освоить те начатки науки, на которых основывалась восточная техника, но и попытаться развивать их дальше, не считаясь с традицией, религиозными предубеждениями. Возникает молодая ионийская наука (прежде всего в Милете), насквозь рационалистическая, пытающаяся из немногих начал вывести все разнообразие явлений природы».
Дальнейшее развитие техники связано с классовым расслоением общества, с ростом потребностей. Для удовлетворения нужд человека античного мира необходимы были не только торговля и рынок, но все-таки прежде всего производство, строительные материалы, сами архитекторы, строители, изобретатели, инженеры, рабы. Хотя, разумеется, постоянные войны порождали и индустрию войны, куда входили производство различных видов оружия, строительство крепостей, фортификационных сооружений, кораблей, навигационных приборов, приспособлений для боя, средств передвижения и т. д., и т. п. Это стимулировало развитие ремесленного производства и наук. Рабы несколько сдерживали это развитие, но прогресс античной техники (в Месопотамии, Египте, в городах-государствах Древней Греции, Китае, Персии, Египте, Италии) становился все заметнее, оказывая воздействие на все стороны жизни древнего общества, влияя в том числе, разумеется, на ход истории.
Историк Геродот заслуживает доверия, стараясь донести события в той форме и так, как они были известны, честно описывая сомнения и страхи, охватившие большую часть греков. «О походе царя (Ксеркса) говорили, будто он направлен только против Афин, на самом же деле персы шли против всей Эллады. Эллины давно знали об этом по слухам, но не мог ли объединиться для совместных действий. Некоторые из них уже дали персидскому царю (в знак покорности) землю и воду и поэтому полагали, что варва ры не причинят им вреда. Те же, которые этого не сделали, жили в великом страхе так как во всей Элладе не доставало бое вых кораблей, чтобы дать отпор врагу Большинство эллинских городов вообще не желало воевать, но открыто сочувство вало персам».
Реакция ожидаема и понят на, когда речь шла о такой схватке.
Власть персов не сулила грекам ничего хорошего, и Геродот это знал, ибо и Галикарнас входил в состав Персидской державы. Приход же на землю Эллады огромной армии персов (ее число определяют в 5 млн, хотя современные историки уменьшают цифру в 50 раз) был подобен нашествию саранчи… Представление о тех экономических затратах и потерях, что приходилось терпеть грекам во время пребывания, постоя персов, дает Геродот: «Эллинские же города, которые принимали у себя персидское войско и должны были угощать Ксеркса, впали в великую нужду, так что граждане их даже лишились своих жилищ и имущества. Так, фаосцам (им пришлось принимать и угощать войско Ксеркса за их города на материке), например, угощение стоило 400 талантов серебром… Столь же велики примерно были и расходы прочих городов, как показали отчеты начальников (ведавших продовольствием войска). Угощение происходило так: о прибытии войска сообщалось задолго, и каждый делал все, что мог. Лишь только объявляли приказ (заготовлять продовольствие), хлебные запасы распределялись между всеми гражданами, которые мололи пшеничное и ячменное зерно в течение многих месяцев. Затем откармливали наиболее ценное поголовье скота, какое только могли найти, разводили птицу в клетках и прудах, живущую на суше и водоплавающую, на продовольствие войску. Приготовляли также золотые и серебряные кубки, сосуды для смешения вина и всю прочую столовую утварь. Эти вещи были предназначены, конечно, только для самого царя и его сотрапезников; остальному же войску полагалось лишь пропитание. Куда бы войско ни приходило, всюду разбивался шатер, в котором располагался Ксеркс, а все войско отдыхало под открытым небом. Когда наступала обеденная пора, у хозяев, принимавших войско, было много хлопот. Персы же, насытившись, оставались там на ночлег. А на следующий день они снимали шатер, брали с собой всю (золотую и серебряную) утварь и уходили дальше, ничего не оставляя». Кроме того, когда персы покоряли ионийские города, они выбирали в них «наиболее красивых мальчиков, вырезали у них половые органы и обращали в евнухов, а самых миловидных девушек уводили в плен к царю. Так они поступали и предавали огню города вместе со святилищами богов». Эти и иные поступки завоевателей сплачивали греков в их готовности противостоять вторжению захватчиков.
Ксеркс пытался выяснить у одного из греков, который участвовал в походе персов (Демарата), рискнут ли эллины выступить против него. Тот ответил, что хотя греки бедны, но они сильны отвагой, мудростью, законами. Прежде всего это касается спартанцев, которые никогда не примут условий рабства и будут сражаться с персами и в том случае, если остальные эллины перейдут на сторону Ксеркса. Но и афиняне готовы биться не на жизнь, а на смерть, что и показала знаменитая Марафонская битва, принесшая им победу (в которой пали 6400 персов и всего 192 грека). Греки проявили в этой величайшей схватке фантастическую волю и мужество… Огромная армия персов, которая переправлялась из Азии в Европу через Геллеспонт (Дарданеллы) в течение семи дней, двинулась к Греции. Фессалия перешла на сторону Персии, поскольку один лишь вид громадной армии вызывал ужас в робких сердцах.
В таких случаях очень многое, если не все, решают примеры, которые готовы подать самые стойкие и мужественные сыны родины. Если нация на этом труднейшем и трагическом этапе истории найдет волевых и мужественных лидеров и воинов, которые готовы выстоять и погибнуть, но не сдаться противнику, она, в конечном счете, победит. Такие примеры и явили греки в Фермопилах (Фермопильский проход отделял Фессалию от Средней Греции), где несколько тысяч греков под руководством спартанского царя Леонида заняли господствующие высоты, несколько дней отражая атаки превосходящих сил противника и сдерживая огромную армию персов. Когда персы стали обходить греков с тыла, Леонид отпустил союзников, а сам с 300 спартанцами остался стоять на месте и отражать свирепые волны персидского нашествия. Все спартанцы погибли в том сражении, но именно они явили пример мужества, и их подвиг стал легендой в веках.
К счастью, у греков были вожди, подобные Фемистоклу, сумевшие в этот трудный период истории сплотить греков. По сути, это была общегреческая битва за свободу, в которой должны были участвовать все, без исключения. И даже ионийцы, которым Фемистокл заявил: «Вы – такие же греки, как мы. Война идет не только за нашу свободу, но и за ваше освобождение. Переходите на нашу сторону, а если это невозможно – вредите варварам, внося расстройство в их ряды!» Но персы все же приближались к Афинам.
