лежало. Юрка на кабели те толстые спрыгнул, ничего, выдержали. А с них уже на дно колодца.
Так вот, то, что дном казалось, им не оказалось. Юрка с кабелей на дно прыгнул, а дна там и не было. Видимость одна. Он, правда, успел руками за кабель ухватиться. А тот вдруг покрылся маслом, будто вспотел, и вращаться начал. Ухнул Орка вниз, прямо сквозь фальшивое дно. И то, что лежало на дне, так вроде и осталось лежать, других поджидать в ловушку. Запах только вылетел оттуда, вроде как разогретого металла. Что тут сделаешь? Взяли мы крышку чугунную да на место поставили. Хотя толку от этого мало: наверняка найдется любопытный и откроет. А там лежит. И манит. Перед Юркой, видать, нелегал какой-то туда провалился, потому что крышку закрыть некому было: Искатели обязательно бы закрыли, им лишние проблемы ни к чему. Заварить бы ее, эту крышку, да только чугун простым электродом не варится, и аппарат надо постоянного тока. Поначалу Искатели прошли, все крышки заварили, да толку ноль. На следующий день сварки как и не было. Раз десять заваривали, потом бросили. Только в инструкцию мне добавили: избегать люков. И открытых, и закрытых. Обходить стороной.
Мы его, конечно, встретили потом, Юрку-то, но я ребятам строго наказал, чтобы не окликали его. Я уже догадался: после ловушек у них одна дорога — за стекло. Туда и бредут, никого не замечая. Что с ними под землей происходит, остаются ли они сами собой — никто не знает, но лучше, чтобы в люки никто не попадал.
Потом и шар пролетел, махая сотней лап-лопаток. Удивительная штука этот шар. Зачем ему лапы, ведь он тяжеленный, и подъемную силу он создает как-то по-своему, а лапы эти вроде нас успокоить должны: смотрите, мол, и мы летаем по-вашему. Вроде все по-честному. Хотя с первого взгляда понятно, что лапы слишком малы и слишком медленно крутятся. И вообще, они больше мешают ему, чем помогают, потому что портят его обтекаемую форму и создают лишнее сопротивление воздуха. Но, может, у них какая-то другая забота, у тех лап.
— Борис Георгиевич, а что в колодце-то лежало?
— Что лежало? Не знаю, что Юрке показалось. Всяк свое видит. Я, как заглянул туда, сразу понял, что это: насос это был, для машины, аккумуляторный, французский. В коробке. Но это видел я. Меня тогда в моей «четверке» камеры достали: воздух не держат. Как ехать, так мослать ручным насосом. То одна, то другая. А то и две сразу, заразы. Уж спина гудит от этого мослания. Сто раз клеил, все без толку. А то и вообще дырку найти не мог. Целая камера, и все тут. Нету пузырьков. Поставишь, проедешь километров двадцать — и давай мослать. Отполировался весь насос-то, даже перед соседями по гаражу неудобно. Понятно, какой ты водила, коли у тебя ручной насос или кривой стартер в зеркальном состоянии находятся.
А Юрка… не знаю, может, ему упряжь какая привиделась — он много про лошадку рассказывал, видать, любил ее сильно. Какая-нибудь уздечка особенная, приметная. В деревне любят приметные вещи. С одной стороны, ни у кого нет таких, покрасоваться можно. А с другой, не украдут: вещь-то приметная, все знают, чья она.
Многим деньги видятся. Или золотые монеты, с которыми непонятно что делать. Вообще, многие считают, что счастье купить можно, и думают о деньгах. Но Юрка — нет, он за деньгами не полез бы, в деревне больше вещи ценятся. А вот за красивой уздечкой полез бы. Автолавка к ним раз в неделю приезжает, хлеб, колбасу да водку с консервами возит. Какие уж там деньги. За всю жизнь всего и расходов крупных: телевизор да холодильник. Мебель вся от стариков остается. Ну, еще одежда да сапоги, по мелочи. Машин не покупают, негде там на машине, лошадка практичней. Вот такая история. Ну, да ладно.
Нам с тобой перед походом надо «добро» от Искателей получить, от Федьки, значит. Он сейчас, небось, пошел на Территорию, безопасность проверять… Ну, да это все — ладно. А скажи-ка ты мне, Андрей… Гурьевич, что ты хочешь от Купола? И понимаешь ли ты, что с тобой сделается? Ведь не каждый понимает, как это — стать средним. Первое время жены-матери своих мужей-сыновей- алкашей сюда таскали. Понятно, Купол это дело лечит легко. Я, честно говоря, на себе проверил. Я ведь самый первый туда попал, еще не зная ничего. И кончились мои запои. Теперь с клиентом спокойно выпиваю, и жена не волнуется. Плохо другое: если человек усредняется, то по многим параметрам. В том числе и по продолжительности жизни. Сейчас у мужиков это пятьдесят семь лет. Мне еще пять лет до этого срока. Но поджилки уже трясутся, хоть таких случаев я не знаю, чтобы кто-то по сей причине умер.
Но мы предупреждаем всех: это возможно. Так что алкаши выбирают между своей бедой и ограниченным земным сроком. Им-то, правда, проще — они смерти не боятся. Но, повторяю, этот факт есть пока предположение… Мы всех клиентов записываем, статистику ведем. И еще момент: если ты…
— Борис Георгиевич, — перебил я его, — а туалет у вас…
— Во дворе. Пошли.
Пес полаял для приличия, но агрессивности не проявил. Привык, видно, к чужим людям.
Мы вернулись за стол. Я закурил, а Проводник сказал:
— Вот от курева Купол не отучает. Отсюда вывод — наш мужик в среднем курящий. Я-то сам бросил. Горжус-с-с-с!
— А что вы говорили? Я вас перебил.
— Ах, да. Если ты какой выдающийся, писатель, там, или композитор, то опять же будешь средним. Потому, если ты еще не создал свои шедевры, то под стекло не спеши. Один был у меня. Писатель. Смертельно больной. Говорит, врачи три месяца ему определили. Мне, говорит, книгу бы только закончить. Шедевр будет — на все времена. И что ты думаешь? Не будет шедевра, хоть и времени хватит. Вот так-то. Ладно, Андрей, а теперь скажи-ка мне, что ты-то хочешь?
— Эх, Борис Георгич, сам не знаю… Однажды заболел я, мы еще здесь жили, в Затинске. Меня тогда в больничку отвезли. Кто — до сих пор неизвестно. Привиделось мне тогда… Мама тогда сказала: привиделось тебе. В бреду такое бывает. И вот это слово «привиделось» преследует меня всю жизнь. Привиделось ли? Теперь я хочу, чтобы привиделось еще раз. Я хочу, чтобы привиделось.
— А что было-то?
Я смутился. Я никому об этом… только маме, давным-давно… Сказал:
— Девушка одна была. Красивая.
— Умерла, что ли?
— Нет… но… не знаю, как сказать…
А сам подумал:
«От нее пахло морем. Или самим счастьем».
— Ладно, Андрей. Купол выполняет сокровенные желания. Цену ты знаешь. Утром решишь, стоит ли оно… А теперь пошли спать.
Утро выдалось ясное. Мы позавтракали, выпили водки, вышли за ворота. Запищал мобильник.
— Ага, понятно, — сказал в трубку Борис Георгиевич. Повернулся ко мне:
— Искатели дают «добро». Решай. Не поздно отказаться. Деньги верну.
Я поднял голову. Далеко-далеко в синем небе летела одинокая белая цапля.
2009 г.
