— Пас.
— Пас.
Тиссон бросил карты и, глядя, как играет Дональд, готовил следующую колоду.
— Марчи признался, — Саймон многозначительно подмигнул, — что обилие хорошеньких женщин в Италии весьма сказывается на уровне спортивного мастерства...
Дженкинс перебил:
— Лучше скажи, как чувствовал себя Марчи, играя за чужую страну. И что в его представлении «честь своего клуба»?
Тиссон пожал плечами:
— Трудно говорить о какой-то чести, когда уподобляешься актеру, меняющему концертные залы каждую неделю. К тому же итальянский футбол из рук вон плох. Да и откуда ему быть хорошим, когда игроки в командах меняются от месяца к месяцу, как и тренеры? Менеджера не считают за человека. Игроки, наплевав на всякий режим, каждый вечер проводят с женщинами. Потом жалуются, что ничего не могут делать на тренировках. И ссылаются на усталость в воскресной игре...
Тиссон умолк, небрежно бросив: «Шлем!», словно речь шла о простой семерной игре.
Дональд открыл карты и с наслаждением следил, как Саймон блестяще выкручивался из положения. У него была отнюдь не безупречная карта для того, чтобы забрать все взятки. Но он играл артистически и, воспользовавшись оплошностью Дженкинса, сделал «шлем». Молча начал готовить вторую колоду, с ухмылкой слушая перепалку Гарднера с Дженкинсом. Дональд знал, что Тони теперь долго не простит партнеру зевка.
За соседним столом расшумелась подвыпившая компания. Входили и выходили, непременно здороваясь или прощаясь с Тиссоном, незнакомые Дональду люди. И ему было так хорошо сейчас, так беззаботно, что он даже не спрашивал у Тиссона, кто эти люди. Роуз отдыхал за картами так же, как некоторые отдыхают, играя в шахматы. Только бридж он считал игрой более интеллектуальной и спортивной, чем шахматы.
Все тревоги скрылись за цветными прямоугольниками карт, и, казалось, сейчас у него не было более серьезной проблемы в жизни, чем вовремя скинуть семерку и не спасовать, когда надо было повышать ставку.
Они засиделись допоздна. Тепло прокуренного зала клонило ко сну, и, чтобы взбодриться, Роуз потягивал холодный кофе из маленькой турецкой чашечки, вставленной в золоченую металлическую оправу. И не было ни Мейсла, ни Мюнхена, ни надвигающегося, как черная тень, судебного процесса.
Поэтому Дональд с недоумением посмотрел на Гарднера, который вдруг вновь заговорил о «Манчестер Рейнджерс».
— Послушай, Дон, а ты и впрямь считаешь, что клуб в тяжелом состоянии и без этого четвертьмиллионного допинга не выживет?
— Чепуха! Такая же чепуха, как мнение некоторых, будто неудачи английского футбола на международной арене объясняются слишком долгим национальным турниром. Что же касается «Манчестер Рейнджерс», то он трижды с 1950 года выигрывал чемпионат лиги и вполне может это сделать четвертый раз. В кассе клуба тоже далеко до дна. Просто кое-кого не удовлетворяет личный счет в банке...
— Я тоже так думаю, — добавил Гарри. — «Рейнджерсы» скоро заставят забыть, что в истории клуба есть веха, делящая ее на два периода: «до Мюнхена» и «после Мюнхена». Мне понравилась последняя игра с «Челси». Ребята отлично использовали длинный пас, шли по прямой на ворота и били при малейшей возможности. Меньше движений — больше сюрпризов! Характер старика Марфи в стиле команды! Да, он настоящий представитель менеджерской элиты! И тем более непонятно, как он согласился на такое темное дело, как процесс с авиакомпанией!
Дональд почувствовал, как легкость и беззаботность, которыми он упивался эти часы за бриджем, оставляют его. И действительность, сегодняшняя и завтрашняя, наступает на него, овладевает его мыслями.
— Черт с ним, с процессом! Это не самый большой грех нашего футбола. Еще не забылось страшное поражение от венгров в 1953 году. Кто мне ответит, когда мы научим наших игроков сборной играть под прессингом? Когда перестанем ставить на международные матчи футболистов, не показавших себя в играх против местных фаворитов? И наконец, когда у нас появятся приличные судьи? — Тиссон выручил еще раз, вновь переведя разговор на другую тему.
Дональд благодарно улыбнулся ему.
— На все твои вопросы могу дать один ответ. Ничего не изменишь, пока не будет уничтожена существующая система джентльменов-администраторов от спорта. Это самый страшный анахронизм наших дней. Старые хрычи, судящие о футболе с логарифмической линейкой в руках, губят не только сборную...
— Старик Гарднер прав... Я уже писал, что они слишком заняты подготовкой к будущим битвам и не готовятся к битвам настоящим. Отсюда идет ставка на молодежь, которая далеко не всегда себя оправдывает... — проворчал Дональд.
— Ну, это еще надо обсудить, — возразил Саймон.
— Охотно, — ответил Дональд. — Согласен здесь же, пиво за твой счет. А пока раздавай карты. Языком заработали, а про руки забыли.
Расставляя карты по местам, Дональд не удержался, чтобы не продолжить спор.
— Без молодежи, разумеется, нельзя. Но и ставка только на молодежь — глупость. Молодые не становятся великими, играя между собой. Они растут, лишь играя с великими. Любому сосунку, кроме наших уважаемых джентльменов-администраторов, ясно, что на поле последнее слово не за возрастом, а за классом игры.
— Перед Мюнхеном мы почти создали хорошую национальную сборную. Не суждено... — вздохнул Саймон, прихлопнув верную взятку Дженкинса.
Расправившись с соперниками, он самодовольно потер руки.
При упоминании о Мюнхене Дональд подумал: «Ну, вот и Саймон туда же! Надо уходить, пока они мне душу не вымотали!»
Он начал прощаться.
Тиссон решил посидеть еще. Дженкинс и Гарднер поддержали его. Получив свой выигрыш за последнюю партию, Дональд встал. Тиссон, передавая карты Гарднеру, сказал:
— Спрячь, пригодятся. На днях к тебе нагрянем... Ты составишь нам компанию, Дон?
— Не знаю... Наверно, придется ехать с «рейнджерсами» в Шотландию. Да и работы до дьявола. Во всяком случае, я тебе позвоню, а ты позванивай мне. Между прочим, я хотел бы с тобой посоветоваться...
— Скажи пожалуйста! Неужели я еще могу тебе помочь советом?!
— Я этого не говорил. Но попробую проверить.
Шагая к своей маленькой «волво», оставленной за углом на площади, Роуз подумал, что вечер прошел не так уж плохо и осталось лишь хорошенько выспаться...
9
Вечерним поездом «Манчестер Рейнджерс» выехала в Шотландию. Вместе с ней отправился и Дональд.
Он любил поездки с командой. Они приносили тот жизненный материал, без которого, по убеждению Дональда, нельзя написать даже газетного репортажа.
Если сложить все километры, пройденные командой за время после мюнхенской катастрофы, получалось, что спортивное бродяжничество занимало существенное место в жизни манчестерских парней. Две трети проехали поездом. Передвижение самолетом было ограничено решением руководства лиги, которое поддерживал и Уинстон Мейсл. Марфи не возражал. Он считал, что разумно проведенное время в поезде отнюдь не сказывается порочно на самочувствии игроков.
Правда, лига не очень строго следила за выполнением своего решения. Однако после мюнхенской
