паучьей атаки, — но мой разум содрогается. Жизнь есть жизнь. Не мы ее даем, и отнимать ее так сразу у всех…
Зюзель вздохнул.
— Ваш мир, значит, еще не дорос до идеи тотального уничтожения. А наш, увы, заражен ею до мозга костей. Проклятый двадцатый век.
— Извините? — Последняя фраза ректора прозвучала для ушей барона полной бессмыслицей.
— Не важно. — Зюзель вздохнул еще раз, потом вдруг что-то вспомнил: — Кстати, барон, вы же, когда оказались здесь, все пытались выяснить, с кем имеете дело — с серфами или благородными. Последнее время этот вопрос вы не обсуждаете. Сделали для себя выводы?
— Сложно сказать. — Барон явно уклонялся от ответа, а Зюзель не стал настаивать.
— Ладно, определяйтесь до конца. — Ректор доброжелательно улыбнулся. — А что касается вашего вопроса, мы чисто физически не можем их уничтожить. У Ледяной есть пара кораблей, которые могут истребить биосферу целой планеты или скинуть на нее астероид, но они никогда не пойдут на геноцид. Плюс мы не знаем, насколько обширные территории занимают наши добродушные соседи. Уже известно о сотне с лишним планет. — Зюзель даже взмахнул руками, показывая размер территорий клешнеруких. Потом он оглянулся и с улыбкой сказал: — Давно здесь не был. А надо бы, — похлопав себя по животику, — надо что-то с этим делать.
Тонен тактично промолчал.
— Как ваши успехи с фехтованием?
— У нас и не догадываются о подобных приемах. — Тонен оживился.
— Понятно. — Бали заговорщически подмигнул Тонену. — Здорово, что вы нашли здесь что-то полезное. Однако мне придется вас отвлечь от ваших занятий. Я познакомлю вас со студентами, которые будут в этом году писать диплом по вашей планете. Я хотел бы, чтобы они порасспрашивали вас, если вы не против, разумеется.
Тонен был не против. Он собрал свои листы и снаряжение, попрощался с теми, кто, кроме него, занимался в зале, и они с ректором вышли. Зюзель терпеливо ждал, пока Тонен быстро ополаскивался и переодевался.
Зайдя в ректорат, Тонен сначала увидел бледного молодого человека со смешным хохолком на затылке. Тот спешно встал при виде ректора и его спутника, и вслед за ним встала сидящая у окна девушка.
— Знакомьтесь, барон, это Владислав, это Ира. Ребята, это мистер Урхо.
— Здравствуйте. — Студенты восхищенно смотрели на огромного мужчину, который слегка кивнул им в ответ на приветствие.
— Тонен, вам, думаю, лучше пройти на нашу кафедру, ребята знают, где это. Там сейчас никого как раз нет, я бы и сам с удовольствием вас послушал, но у меня через пятнадцать минут совещание. — Зюзель виновато улыбнулся.
— Так мы пойдем? — Владислав оглянулся на ректора.
— Конечно, ребята. До свидания, барон. — Ректор мыслями был уже на встрече с высокопоставленным государственным деятелем, запросившим его консультацию.
— До свидания, — как-то одновременно попрощались с ним все трое.
Они в молчании прошли по коридорам до дверей с табличкой «Кафедра внеземных культур». Владислав набрал код на замке, двери бесшумно раздвинулись, и они зашли внутрь. Тонен впервые в жизни увидел столько книг. Если бы его попросили назвать цвет стен, он не смог бы — они все были скрыты под рядами книжных полок. На некоторых из них стояли предметы, чей внешний вид сразу же выдавал их внеземное происхождение. Особенно его привлекла кристаллическая форма скошенных пропорций, светившаяся изнутри странным матовым цветом.
— Что это? — Тонен подошел к полке и наклонился к странному предмету. Приглядевшись, он заметил, как в его глубинах возникают и сразу же умирают искры необычных цветов.
— Это тоже книга, — прищурившись на предмет, ответила Ира. — Только не земная. Вы видите внутри огоньки?
— Искры? — переспросил завороженно барон.
— Это что-то вроде букв. Или даже скорее иероглифы. Бали Робертович умеет их читать.
— И кроме него, всего три человека, — добавил Владислав. — Все с колоний, так что на Земле наш ректор — единственный, кто может понять, что говорит этот кристалл.
Тонен оторвался от этого волшебного зрелища и повернулся обратно к ребятам. Они стояли возле стола, не решаясь сесть. Барон улыбнулся им и сел первым. Ребята заняли места напротив него.
— Ну что, — Тонен бросил взгляд на часы, — мне в час будет нужно уйти, но после двух я снова могу с вами встретиться. Что вы хотите от меня услышать?
Ребята переглянулись. Ответил ему Владислав:
— Мы пишем по социальным отношениям на вашей планете.
Абракадабра. Барон попытался понять смысл сказанного, но не смог и бросил озадаченный взгляд на ребят. Ира первая сообразила причину его затруднений.
— Владик, не говори так сложно, — толкнула она его локтем. — Мистер Урхо, нам бы хотелось услышать что-нибудь про людей вашей планеты. Не про битвы или красивые места, а какие-нибудь истории.
— Истории? — Тонен задумался. Он смутно понимал, чего хотят от него ребята, а те, видимо, не могли ему объяснить. Однако слово «история» подсказало ему идею.
— То есть вам нужно что-нибудь интересное?
— Да, — неуверенно согласилась Ирина. Владислав закивал ей в такт.
— Ну хорошо. — Тонен почесал нос, и взгляд его стал отрешенным. — Это история о моей семье. Случилась она, дайте подумать, полвека назад с моей бабушкой…
Прадед Урхо, построив на своем острове замок, уплыл с большей частью дружины на материк в поисках приключений. В замке он оставил беременную жену, наказав ей, чтобы она родила сына. Из этого похода он так и не вернулся. Приключения оказались слишком увлекательными, их пережил только череп барона, из которого убившие его разбойники сделали чашу для своих пиров. Жена же родила дочь. О смерти мужа она не знала, и страх того, что он вернется и убьет ее за ослушание, наложил свой отпечаток на отношения женщины с дочерью. Прабабка Тонена, Властила, не полюбила своего ребенка. Девочка, которую назвали Балиора, Прекрасная на языке империи, росла запуганной и несчастной. В какой-то момент, когда дочка уже начала заплетать косички и учить грамоту, Властила поняла, что ее муж сгинул и больше она никогда его не увидит, но относиться к Балиоре лучше она не смогла, да и не захотела.
Когда Балиора достигла детородного возраста, Властила начала задумываться о продолжении их рода. Ей хотелось бы, чтобы отцом ее внука стал кто-нибудь из благородных дворян, но свадьбы для дочери она не хотела. За шестнадцать лет, проведенных ею в роли хозяйки замка, она привыкла к абсолютной власти на острове, и отдавать ее какому-нибудь дворянскому сыну ей совершенно не хотелось. Поэтому, отправляя дочь на материк, основные инструкции она дала не ей, а своему любовнику Уриу, которого она назначила главным в охране дочери.
— Положи ее под какого-нибудь благородного, — расхаживая по своей комнате, указывала она сидящему на ее кровати мужчине. — Но он не должен узнать, ни кто она, ни откуда.
Ранним утром в один из летних дней единственный оставшийся на острове корабль отплыл, увозя на материк бледную Балиору. Вернулся он через месяц. Властила с нетерпением выбежала на берег встречать прибывших. На дочь она не обратила внимание, а сразу же увела с собой Уриу. Они долго разговаривали у баронессы в покоях. Балиора с ужасом ждала, когда они выйдут. Ее беременность спасла ее. Властила ходила по замку чернее тучи, но наказывать дочь не стала.
Через полгода, когда вокруг замка задували унылые зимние ветра, животик Балиоры уже имел характерные округлые черты. В один из этих дней стражники, наблюдавшие за морем, начали бить в сторожевой колокол. К острову приближался корабль, на чьих парусах был изображен странный шестилапый зверь.
— Уриу, приготовься к встрече гостей. — Баронесса недобро щурилась, разглядывая бегавших по палубе людей. Подозрения, мучившие ее полгода, оправдались. Корабль принес к ней на остров отца ребенка, еще жившего в животе у ее дочери. Балиоре сказали, что на остров напали пираты, заперли в ее комнате, откуда она с тревогой наблюдала за военными приготовлениями гарнизона.
