— Да и вы тоже, Бали Робертович, — чуть смущенно ответил мужчина.
— Как твои дела? Ты же не заходил с самой защиты. Твой курс тут как-то собирался на вечер встречи.
— Знаю, они мне звонили, приглашали, но дела, дела… — Гость вздохнул.
— Да ты не стой, садись, куда хочешь. Вот, давай поближе. — Зюзель кивнул на кресло, в котором вчера сидел барон.
— Спасибо. — Сергей устроился на предложенном ему месте и с любопытством оглядел ректорат. — На самом деле очень давно хотел у вас побывать в гостях, но не получалось. Да и сейчас только дело сюда привело.
Зюзель понимающе улыбнулся.
— Да, все кругом в делах. Ну, рассказывай.
— Да вы и сами все знаете, Бали Робертович. История с этим бароном… Из-за этого я к вам, собственно, и пришел. Только сегодня успел просмотреть отчет по нему. Мои подчиненные очень упрямо требуют, чтобы я нажал на все рычаги и перевел этого заблудившегося маарца под нашу юрисдикцию.
— Вопрос безопасности Земли? — с улыбкой подсказал Зюзель. — Меня предателем не изображают?
Сергей махнул рукой:
— Полный маразм. Вот уж никогда не думал, что буду читать обвинения против своего бывшего научного руководителя.
Зюзель вздохнул, потом прищурился:
— Кстати, Сережа, тебя не мучила совесть, когда твои люди вербовали одного из наших сотрудников?
— Да не знал я, Бали Робертович! — жалобно взмолился Сергей. — Знал бы — руки бы пообрывал. Знаете, какая основная работа у начальника службы безопасности? Бумажная. Финансирование, контакты с прокуратурой и прочими ведомствами, международное сотрудничество. Об оперативной работе знаю только по сводкам отделов, да и те не всегда успеваю читать. Да что я вам рассказываю, вы же сами на похожем месте сидите.
— Ну да, — был вынужден согласиться Зюзель. — Как стал ректором, так и преподавание, и научная работа сильно пострадали.
— Вот видите. — Сергей развел руками.
Они помолчали, и ректор предложил:
— Может, чаю, Сережа? Или кофе? А то беседа у нас деловая какая-то получается, не душевная.
— Я, если честно, чаю выпил бы, — признался Сергей. — А пока один звонок сделаю, хорошо? — Зюзель кивнул, и Сергей достал видеофон из кармана пиджака.
Секретарша принесла им стандартный набор, которые, судя по гостеприимству ректора, университет закупал оптом на ближайшем продуктовом складе. Во время чаепития они ненадолго ушли в воспоминания, Зюзель рассказал Сергею про дела на кафедре, на которой тот учился. Сергей, в свою очередь, нудно жаловался на свою работу, на что Зюзель лишь скептически улыбался.
— Хорошо тут у вас. — Сергей нашел в кружке пару последних капель, но решил, что они не стоят его внимания, и откинулся на спинку. — Я-то долго не хотел засиживаться, на самом деле думал зайти на пару минут, выслушать ваше мнение и ему последовать.
— Ну, пары минут уже не получается. — Зюзель улыбнулся. — Так что посиди подольше.
— С удовольствием. С безопасностью, думаю, ничего за это время не случится. Так что там с этим бароном?
— Твои ребята решили, что эта самая безопасность напрямую с ним связана. Думают, что сразу после его отлета Земля рассыплется по камешку.
— Как будто кого-то это расстроит, — буркнул Сергей.
— Не шути так. — Зюзель улыбался. — Они настаивают на удалении памяти или насильственном задержании. Параллельно пытаются купить барона неограниченным счетом и другими приемами из золотого запаса спецслужб.
— В отчете они писали, что информация, которую он получил за время своего пребывания, может представлять угрозу, если попадет в руки потенциальному противнику.
— Угу, информация о количестве кафе и ресторанов в центре Звездного городка, конечно, изменит ход будущей войны. Кстати, много он вам натратил по своему неограниченному счету?
Сергей пожал плечами.
— Не знаю, наверное, не слишком много. Бухгалтерия бы меня иначе поставила в известность. — И Сергей махнул рукой. — На самом деле реакция моих подчиненных очень симптоматична. Идеальный сотрудник службы безопасности должен быть параноиком, но совсем немного. Увы, сам характер службы таков, что эти зародыши паранойи падают на благодатную почву. Их лелеют, о них заботятся, и через десять — пятнадцать лет человек уже очень часто не может трезво мыслить.
Зюзель задумался.
— Не знаю, не знаю. Ты, Сереженька, мне совсем не кажешься параноиком. А вот мой бывший и твой нынешней коллега, Александр Филин, которого я уволил, стал параноиком почти сразу, как ваши люди его завербовали. Прогнило что-то в Датском королевстве, в нашем обществе. Не зря барон хочет бежать отсюда, как от чумы.
— Судя по докладу, до самого последнего момента он склонялся к тому, чтобы здесь остаться. Эта женщина…
— Вчера он пришел ко мне. Ждал с восьми утра, — Зюзель вспомнил вчерашнюю сцену у двери, как тряслись руки этого огромного человека, — и мы проговорили с ним два с лишним часа. Мне даже занятия пришлось переносить. Он постоянно твердил, что наш мир болен, заражен. И это неудивительно. Та среда, в которую закинул его наш общий знакомый, Александр, пыталась сделать из него пассивного потребителя. Это равноценно убийству личности.
— Так результат этого конфликта должен был быть понятен изначально. — Сергей был искренне удивлен. — Естественно, в такой ситуации барон должен был отторгнуть это общество.
— Ты уверен, Сережа? Из средневековья его переместили в мир волшебных вещей. Любое его желание тут же исполнялось. Любое, пойми это! Начни исполнять все желания ребенка, и из него вырастет чудовище. Но ведь это соблазн, от которого почти невозможно отказаться! Средневековый дьявол, искушая монахов и праведников, не смог бы предложить более соблазнительную цену за душу.
Сергей задумался. В словах его старого преподавателя была логика, похожая на правду.
— Что же тогда его спасло? — поинтересовался он.
— Это, кстати, любопытно. Когда он только оказался в нашем обществе, он все пытался понять, с кем имеет дело. Его общество разделено на благородных и серфов — это что-то вроде наших крепостных. Вот он и думал, кем из этих двух мы являемся. Человек всегда сначала понимает непознанное через то, что ему знакомо. Со временем, узнавая о Земле все больше и больше, он осознал, что здесь нужны совсем другие понятия. Но подсознательно он все еще оставался в плену этих двух понятий. Благородные или серфы — вот в чем вопрос, и он ничуть не менее сложен, чем гамлетовский. Вчерашняя сцена показала, что он нашел для себя ответ.
— Какой? Хотя можно, наверное, догадаться.
— Вчера он объяснял, почему наш мир болен. От человека здесь не ждут доблестей или подвигов. Здесь от него хотят одного — чтобы он поддался своим желаниям. Я вижу, что ты не согласен, Сережа. Земля действительно устроена гораздо сложнее. Но ведь в том обществе, в котором он оказался, все так и есть, а больше он ничего и не видел. С моими студентами перестал работать после первого занятия, а они хоть как-то могли изменить это его мнение. Кстати, перестал работать с подачи все того же Александра.
— А почему он захотел этого? — спросил Сергей. — Что в этом такого?
— Память — это основа личности, так же, как история — основа государства. Александр хотел, чтобы он забыл свой мир. И барон действительно забыл.
— А потом он вдруг обнаружил, что оказался в мире серфов? — Сергей начал понимать.
— Именно. И для того чтобы стать частью этого мира, он должен был опуститься до их уровня. Когда он понял это, то бросился отсюда, как от чумы.
