Ирод настойчивей притянул к себе слабо сопротивляющуюся Гемму.
– Забудь, чему учили тебя мать с отцом. Ты – римлянка…
– Я – рабыня, – грустно возразила она, отбиваясь от объятий иудея.
– Но я могу купить тебе свободу. Император не откажет мне в подобном пустяке. И ты сможешь жить в моем доме. Киприду, свою жену, я отправлю в Иудею, чтобы никто не смог помешать нам любить друг друга.
– Это правда, господин?
Ирод заметил, как загорелись надеждой ее синие глаза.
– Ну конечно, красавица, – продолжал он улещивать ее. – Один богатый сенатор, обязанный мне заступничеством перед Тиберием, завещал мне дом и часть своего состояния. Он при смерти, и вскоре я стану его наследником. Остались считанные недели – старик очень слаб.
Ложь о баснословном богатстве всегда была наготове, и почему-то Ироду верили на слово.
– Я выкуплю тебя из рабства, и ты навсегда расстанешься с железным ошейником. Я обряжу тебя в драгоценные одежды и золотые украшения. Своей красотой ты затмишь даже саму Клавдиллу, она жалко померкнет перед новоявленной звездой Римской империи.
При упоминании о Юнии глаза Геммы увлажнились.
– Я очень боюсь свою госпожу. Нет ни капли добра и сочувствия в ее душе. Моя подруга Хлоя…
Гемма расплакалась. Ирод бережно усадил рабыню на мраморную скамью под сень кипариса палатинского сада. Его не интересовала судьба какой-то рабыни, но он с участливым видом спросил:
– Мы встречаемся с тобой уже в пятый раз, моя красавица, но ты никогда не откровенничаешь со мной. Твои беды – мои заботы. Расскажи, что случилось с твоей подругой и смогу ли я помочь ей?
– Уже нет. – Гемма рукавом вытерла слезы. – Никто не знает, что с ней случилось. Это было год назад. Пантер, сопровождавший нашу госпожу во время той злополучной прогулки, рассказал мне, что Хлоя шла рядом с носилками Юнии с опахалом, как вдруг упала без чувств из-за страшной жары. Он кинулся было поднять ее, но госпожа велела бросить ее и не задерживаться из-за подобных пустяков. С тех пор Хлою никто не видел, она не вернулась в дом на Палатин. Мне лишь приходится гадать, что могло произойти с ней.
Гемма опять, к досаде Ирода, разрыдалась и принялась жаловаться дальше, рассказывая об участи забитого насмерть Палланта, их бывшего управляющего. Агриппа, потерявший интерес к рассказу девушки, вдруг насторожился, когда прозвучало имя Кальпурнии. К его удивлению, Гемма с неожиданной теплотой отозвалась о мачехе госпожи.
– Тебе нравилась Кальпурния? – спросил он.
Но Гемме уже не хотелось рассказывать далее. Она ласково погладила руку Агриппы и испытующе посмотрела в его черные глаза. Поцелует ли он ее?
У девушки при взгляде на красавца Ирода всегда захватывало дух. В жизни она не видела подобных мужчин. Томный взгляд его огромных глаз пробуждал в ней любовные желания. Ни один мужчина прежде так не волновал ее девичье сердечко. Она не солгала иудею, признавшись, что еще девственница. Сколько домогательств пришлось выдержать ей и со стороны господ, и со стороны дворцовых рабов! Сколько слез пролила она, когда очередной поклонник грубо избивал ее за строптивость!
Она не знала, что ей помогла сохранить невинность простая случайность. Ее красота расцвела только недавно, едва ей исполнилось четырнадцать, а до тех пор на маленькую дурнушку никто не обращал особого внимания. Затем полгода она отбивалась от мужчин, пока Калигула не подарил ее Клавдилле. В ее доме Кальпурния никого из девушек не давала в обиду, предпочитая, чтобы среди ее челяди были лад и согласие.
Гемма презрительно относилась к мужскому полу и поучала в этом свою единственную подругу, галлийку Хлою, которая при каждом удобном случае ныряла на ложе к первому, кто обращал на нее внимание. Она осуждала и свою госпожу, что та еще до свадьбы ночевала с женихом и переодевалась мужчиной, чтобы посещать с ним таверны и лупанары. Калигула своей некрасивостью вызывал в ней отвращение, и она искренне удивлялась, как прекрасная Юния не замечает его недостатков.
Ирод усмехался, слушая глупую болтовню девушки. Гемма уже не дичилась его, как при первых свиданиях, когда ему приходилось подкарауливать ее и делать вид, что он сильно влюблен.
Он с нетерпением ждал, когда же она опять затронет тот предмет, что интересовал его больше всего на свете. Ради этого он соблазнял ее, приручал к себе, стараясь искоренить недоверие. Однако Гемма, истомленная желанием, была не склонна продолжать беседу, Агриппа увидел, как с вожделением блестят ее синие глаза. Его пылкие поцелуи наконец растопили ее сердце.
Он наклонился, шепча страстные признания и проклиная в душе досадную паузу. Но в конце концов желание завладело и им, стоило ему вдохнуть аромат нежной кожи девушки. Она не пользовалась духами, как знатные римлянки, и именно этот запах чистоты и невинности возбудил Ирода до предела.
Не заботясь о том, что их могут увидеть, он подхватил Гемму на руки и понес ее в глубь цветущих кустов.
Друзилла гадала, куда мог пропасть Ирод Агриппа. Они не виделись уже три недели. За это время девушка тщетно пыталась разыскать его, но даже Киприда не знала, куда направился ее супруг. Киприду мало интересовало, чем занят Ирод, ее умело скрываемая страсть к Мнестеру достигла своего апогея, и она очень страдала, не рискуя никому в этом признаться. Невыносимые муки неразделенной любви каждый день приводили ее в театр то Помпея, то Марцелла, она везде следовала за предметом своей страсти. Ей прекрасно было известно о его многочисленных любовницах, тайных и явных, о тех богатых дарах, коими они осыпали его. Она же не могла себе позволить преподнести ему и пустяка, поскольку сама вынуждена была жить за чужой счет. В доме Макрона на нее с дочерьми никто не обращал внимания, Энния не общалась с ней и лишь изредка делала девочкам маленькие подарки или отдавала ненужные туники.
Хитрая Друзилла, отчаявшись найти Ирода, посчитала полезным сблизиться с его женой, и Киприда искренне обрадовалась вниманию со стороны сестры императора. Иногда они вместе ездили на прогулки.
Друзилла уже не посещала дом Агенобарба. В ее жизни случилось столько событий, что времени на шумные оргии не оставалось. Подобно Арахне, она плела вязкую паутину заговора против Клавдиллы, и, как никогда, ей нужна была помощь Агриппы. Некая цель, которой она добивалась уже много времени, была достигнута, и… проклятье, пропал Ирод.
Вечерняя прохлада собрала на Аппиевой дороге множество прогуливающихся. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая розовым облака. Легкий ветерок нес с собой влажную свежесть, где-то на юге шел дождь, подбираясь все ближе к Риму.
Юния возлежала среди подушек в высоких носилках, окруженная обычной свитой. Ее сопровождали сестры мужа, Виниций, Ганимед Лепид и Кассий Лонгин. Все подшучивали над всегда грустным Кассием, но тот стойко оборонялся. Назло Друзилле Юния постаралась приблизить к себе Лонгина, приятного и всегда такого серьезного. Ей нравилось разговаривать с ним, наблюдая, как он щурит голубые близорукие глаза. Он завораживал ее плавной речью и изысканными манерами, Лонгин был истинным патрицием в представлении Клавдиллы.
В начале их знакомства он держался робко в веселой шумной компании, но постепенно стал незаменимым собеседником. Неожиданно для него самого он полюбил пить вино, танцевать с девушками во время шумных пиршеств и… постриг волосы по последней римской моде. Теперь ухоженностью он не уступал Ганимеду, его белоснежная тога с идеальными складками вызывала всеобщее восхищение, а тщательно уложенная прическа считалась верхом совершенства. Но если Ганимеда всегда дразнили за излишнюю женоподобность, то Кассий, наоборот, смотрелся величественным и мужественным.
Сегодня они весь день провели в Саллюстивых садах, катаясь на лодках и пообедав среди цветущих деревьев. Гай не поехал на прогулку, предпочтя вернуться к делам вместе с Клавдием. Он уже жалел, что из тщеславия навязал себе консульские полномочия.
Шумная компания привлекла к себе взоры всех гуляющих в этот час, и каждый счел своим долгом подойти с приветствиями и потихоньку пристроиться в хвост колонны. Юния радовалась всеобщему поклонению и с улыбкой отвечала всем.
Ветерок крепчал, и темные кучевые облака от горизонта все быстрее подтягивались к Риму.
