Энния.
– Нет, моя подруга. У меня дело к Невию Серторию. Только он сможет помочь. – Голос Агриппиниллы дрожал от волнения.
Макрон глядел на нее с недовольством. Он сразу понял, зачем пришла сестра Гая Цезаря. Наверняка она знала, что он приложил руку к обвинению ее мужа, и явилась, презрев гордость, умолять его спасти Домиция от суда.
Макрон увел ее в таблиний, позабыв, какой беспорядок учинил там утром. Едва переступив порог, она упала перед префектом претория на колени.
– Невий, прошу тебя – спаси моего мужа. Ты знаешь, что он никогда не имел любовной связи с сестрой. Да, он любит с моим братцем шататься по притонам и лупанарам, пить и затевать драки, но он никогда не спал с Домицией. Они разругались еще полгода назад из-за наследства. Тогда суд, подкупленный Агенобарбом, все присудил ему. И Лепида не простила этого.
– Моя Агриппинилла, ты удивляешь меня, – произнес Серторий. – Ваши семейные скандалы на устах всего Рима. Я думал, ты рада будешь избавиться от ненавистного супруга, навязанного Тиберием.
– Нет! – истерично выкрикнула женщина. – Я люблю его. Люблю, несмотря на его дурной нрав. Мой характер тоже не подарок, но Домиций никогда не вел себя дурно по отношению ко мне, проводил со мной ночи, и я закрывала глаза на его проделки. Его род всегда был славен горячей кровью. Пощади его, Невий, спаси от суда! Это в твоей власти!
Макрон задумался. Нет, ему не жаль было подруги жены, но, помоги он Агенобарбу, уступив Агриппинилле, кто знает, какую пользу может он получить от этого. К тому же не стоит настраивать против себя Калигулу, чьим близким другом был Агенобарб. Можно пока повременить, отомстить позже.
– У меня выдалось трудное утро, – уклончиво произнес Макрон, – я подумаю, что можно сделать.
Он наклонил свою огромную бычью голову, давая понять, что разговор окончен. Агриппинилла тихо вышла. За порогом таблиния ее настроение улучшилось, она прошла к Эннии, там рабыни привели ее одежду и прическу в порядок, и они вместе выехали на прогулку в Саллюстиевы сады.
Злой Макрон приказал седлать коня и отправился в Туллиеву тюрьму, на восточный склон Капитолийского холма. Он сделал круг, минуя форум, въехал на Капитолий и мимо Государственного архива спустился к тюрьме. Конечно, путь по Священной дороге был бы короче, но Макрону хотелось избежать встреч со знакомыми и клиентами.
Первым делом префект претория приказал провести его к Ироду Агриппе. Глубоко уважая его и втайне переживая, что именно ему пришлось исполнить тогда жестокий приказ Тиберия, он велел содержать Агриппу в отдельной камере с теплой постелью и хорошей едой.
Красавец Агриппа с радостью встретил друга.
– Не прячь глаз, мой Невий, – сказал он. – Я не считаю тебя виновным в случившемся и ценю твою заботу обо мне. В Мизене мои условия были намного хуже.
Макрон обнял его, едва не задушив в медвежьих объятиях, и выложил на стол объемистый кошель:
– Это скрасит тебе пребывание здесь, дорогой друг. Надеюсь, оно не продлится долго. К тому же я привез тебе послания от жены и Калигулы.
Агриппа бережно взял восковые таблички:
– Скажи, а как там Клавдий?
– Не знаю, право слово. Он не выезжает из Капуи, все позабыли о нем. Если хочешь, черкни для него пару строк, я велю курьеру отвезти.
– Какие новости? Что происходит в Риме?
– Калигула женится, – кратко сообщил Макрон.
– Да что ты! – удивился Агриппа. – Тиберий подобрал невесту?
– Нет, он сам нашел. Калигула добился у цезаря ее возвращения из Александрии, куда Август сослал ее отца за любовную связь с Юлией.
– И Тиберий пошел на это? Он же истребил всех ее любовников.
– Мало того, он лично внес его в списки сенаторов и одарил несметными богатствами. Эта девчонка умна, как Ливия, ей удалось покорить старика.
Агриппа удивленно присвистнул:
– Чудные дела творятся на воле. Что с моим делом? Эта камера мне порядком поднадоела.
– Никаких указаний с Капри. Терпи, мой друг, я сделаю так, чтобы Киприда с детьми смогла навестить тебя. Она по-прежнему живет у Антонии.
– Я многим обязан тебе, мой Невий, и, надеюсь, когда-нибудь смогу отблагодарить тебя.
– Ты отблагодаришь меня, если в следующий мой визит избавишься от этой ужасной курчавой бородки и приведешь в порядок волосы. На тебя не взглянет ни одна гетера.
Агриппа расхохотался, рука его довольно хлопнула по столу. Зазвенели монеты.
– Теперь я многое смогу себе позволить. Как ты думаешь, сколько дать тюремщику, чтобы он провел ко мне женщину?
– Ты неисправим, Ирод.
Они еще долго беседовали, пока Макрон не спохватился и не распрощался.
Затем префект зашел в камеру к Домицию Агенобарбу. Тот встретил его громким ревом:
– Клянусь Гекатой, пожаловал сам Макрон!
Рыжебородый Гней Домиций, поднявшись, своим огромным торсом заслонил весь свет, пробивавшийся из маленького окошка под потолком.
– Ты свободен, но будешь находиться под домашним арестом, пока я не замну дело о кровосмешении, – сказал Макрон. – Агриппинилла ждет не дождется твоего возвращения. Она была сегодня утром у меня. Просила о твоем помиловании, стоя на коленях.
Агенобарб взревел, как лев, угодивший в западню:
– Что?! Моя жена унижалась пред тобой? Гордая Агриппинилла?
– Моя Энния тому свидетель. – Голос Макрона даже задрожал от злорадного торжества. Приятно унизить соперника!
Гней сжал огромные кулаки и придвинулся ближе. Макрон попятился.
– Мы же сквитаемся еще, Невий, и ты знаешь об этом, – зловеще проговорил Домиций. – Не забудь!
Макрон вышел и за дверью темницы облегченно утер пот со лба. Он передал начальнику указ о препровождении Агенобарба под домашний арест и отправился к себе во дворец. Просьба Агриппиниллы была исполнена.
Раздосадованный вчерашней выходкой Клавдиллы и встречей с Агенобарбом, он успел изрядно накачаться вином, когда с прогулки вернулась Энния. Как молния она влетела в триклиний, где префект возлежал за столом в гордом одиночестве.
– Невий, мой Невий! Ты даже не представляешь, что произошло в Саллюстиевых садах! – Она почти кричала.
– Что, Энния? Надеюсь, никто не пострадал? – Макрон обеспокоенно глянул на жену.
– Я даже не знаю, плакать или смеяться! Агриппинилла! – И тут она повалилась к нему на ложе, держась за живот от неудержимого хохота.
– Я понял, – улыбнулся Макрон. – Агенобарб вырвался на свободу.
– Мы кормили лебедей, к нам подошли Ливилла, Клавдилла, Виниций с братом и Ганимед. Ожидали Павла Фабия Персика, он сегодня вернулся из Испании, хотели покататься на лодках. И вот тут…
Молодая женщина опять захохотала, слезы брызнули из глаз. Она утерла их кончиком шали, размазав сурьму по щеке.
– Появился Домиций! Он вылез из зарослей акации, страшный, с огромной рыжей бородой, грязный, оборванный и вонючий. Мы все закричали от ужаса, не узнав его в первое мгновение. Даже мужчины опешили. Ни сказав ни слова, он кинулся к Агриппинилле, схватил ее за волосы и давай таскать. Она кричала, молила о пощаде, но этот ненормальный не унимался, осыпая жену самой страшной бранью. Виниций попытался встать на ее защиту, но Агенобарб только глянул на него своими жуткими глазищами, как у того пропало всякое желание вмешиваться. Прибежала стража. Все растерялись, Ливилла плачет, Агриппинилла вопит как безумная, тоже не стесняясь в выражениях. А он вдобавок еще двинул ей пару раз
