Waste Management - крупнейший в мире концерн по переработке мусорных отходов; Blockbuster Entertainment - крупнейшая в мире сеть по распространению видеопродукции; Auto Nation - крупнейшая в США и вторая в мире автомобильная дилерская система. Четвертый кит калейдоскопической империи - спортивный: бейсбольная команда «Флоридские марлины», хоккейная команда «Флоридские пантеры» и футбольная команда «Дельфины Майами». Вот и скажите: как столь полярные магистрали бизнеса совмещаются в одном человеке?
В 1994 году на собрании акционеров Blockbuster после голосования о слиянии компании с Viacom Уэйн Хайзенга заявил, что передает свое детище в надежные руки и теперь собирается подыскать какой-нибудь новый перспективный проект. Один из восторженных акционеров крикнул из зала: «Чем бы этот парень ни занялся, я - в доле!» Не случайно на Уолл-стрит за Хайзенгой закрепилась кличка «Царь Мидас»: всё, за что брался кудесник-предприниматель, превращалось в золото.
Поначалу биография Уэйна Хайзенги давала надежду на преодоление универсальности моей пессимистической формулы: оказалось, что «Царь Мидас» ничего своего не учреждал и не создавал! Да-да, словечко «founder» [74] применительно и к Waste Management, и к Blockbuster Entertainment, и к Auto Nation - всего лишь репортерское недоразумение. На самом деле Хайзенга только «helped to build» [75], инвестируя в уже существующую компанию либо выкупая чужой бизнес. Сам предприниматель и не делал из этого большого секрета, но явно гордился своим умением оказываться в нужном месте в нужное время: «Существует преимущество в покупке бизнеса, запущенного кем-то другим, для последующего выведения его на новый уровень. Если у вас есть только идея, требуется много времени, чтобы заставить ее работать. Приходится постоянно сражаться, чтобы люди прониклись этой вашей идеей. Гораздо быстрее - действовать нашими методами. Когда мы связались с «Блокбастером», у него уже было 19 торговых точек».
В приведенной цитате таится и другая важная предпосылка для эффективного моделирования делового успеха лучшего предпринимателя планеты последних двух лет (по версии «Эрнст энд Янг», разумеется). Смотрите, как выражается наш герой: «Действовать нашими методами», «Мы связались»…
Решил проверить догадку и по другим интервью Хайзенги - так и есть! При каждом удобном случае Уэйн избегает слова «я», произнося всё больше «мы», «нас», «наши». Тем самым он подчеркивает приоритет «группы товарищей» - партнеров, инвесторов, единомышленников, скромно оттеняя личную роль.
Похвальный дух коллективизма позволяет надеяться, что в эликсире успеха Хайзенги неповторимый идеологический элемент сведен до минимума. Поэтому четкое следование объективным принципам делопроизводства позволит всем «предпринимателям из Чикаго, Копенгагена и Чунцина» (а заодно - Москвы, Тулы и Орла) достичь сопоставимых жизненных высот методами, отличными от залоговых аукционов и иных форм туземного воровства, чреватых последствиями. Позволит, если только Уэйн Хайзенга не подмешал в свой эликсир какой-нибудь другой, пока нам не ведомый, ингредиент… Ну да, попытка - не пытка!
Детство Уэйна Хайзенги было проблемным и безнадежно фрейдистским, что, однако, лишь способствует постижению формулы его успеха. Источником неприятностей (в полном соответствии с теорией австрийского доктора) был отец Гарри, который терроризировал родное семейство долго и обстоятельно. Гарри был четвертым, последним сыном в семье голландского иммигранта Харма Хайзенги и, разумеется, постоянно выпадал из обоймы. В конце концов он взбунтовался, презрел семейное - мусорное - дело и подался в плотники. Дальше больше: демонстрируя несуществующую предпринимательскую жилку, Гарри замутил собственный домостроительный бизнес и благополучно погорел. Однако не растерялся и вспомнил о приоритетах родной Христианской Реформированной Церкви, отводящей семейной ячейке несопоставимо более важное место в жизни, чем предпринимательской деятельности. С этого момента Гарри целиком переключился на воспитание молодой жены Джин, сына Уэйна и дочки Бонни.
К сожалению, Джин Хайзинга не оценила глубокую религиозную мотивацию супруга и подала на развод, превратно интерпретировав поведение Гарри. В судебном иске 1954 года мать Уэйна писала, что Гарри постоянно требовал от нее секса и при малейшем отказе жестоко избивал ее подручными средствами. Чаще всего - стулом.
За год до бракоразводного процесса Гарри перевез семью из Чикаго во Флориду, надеясь поправить материальное положение за счет очередного риелторского бума. Дела опять пошли наперекосяк, и 26 июля 1954 года заместитель шерифа графства Броуард явился в дом Гарри с проверкой сигнала о «чрезвычайной жестокости супруга» (extreme cruelty), поступившего от Джин Хайзенги.
«Однажды посреди ночи Гарри ворвался в спальню. Я попросила его не будить детей, и он меня ударил. Затем подошел к кровати с другой стороны и ударил Бонни. Уэйн попытался защитить меня, и Гарри ударил его тоже», - свидетельствовала в суде Джин Хайзенга. Слова матери подтверждал и сам Уэйн: «Нам ни разу не удавалось поспать по-человечески. Отец постоянно вставал посреди ночи, являлся к нам в спальню и заводил шуры-муры с мамой [77]. Мы, конечно, все просыпались. Тогда он сбрасывал нас с кровати на пол, бил маму, Бонни и меня».
Сам Гарри Хайзенга характеризовал свою супругу не иначе как «mentally unstable adulterer» [78], ссылаясь на долгие месяцы, проводимые Джин в психиатрической клинике. После развода «война Роз» лишь продолжила набирать обороты. Джин носила заявления в полицию с жалобами на Гарри, который регулярно врывался к ней в дом и избивал сожителя, а Гарри в отместку развел бурную деятельность по лишению Джин родительских прав. К тому времени Гарри окончательно разорился на постройке трех домов и схлопотал большой штраф за невыплату алиментов.
Мало-помалу страсти улеглись, жизнь вошла в свою колею, и в 1978 году матримониальная вакханалия Джин и Гарри завершилась вполне по-американски: они опять поженились! Одна незадача: их дети - Уэйн и Бонни - уже успели получить замечательную путевку в жизнь.
О том, какие уроки извлек Уэйн Хайзенга из бессонных ночей своего детства, можно судить по началу трудовой биографии. Кончив школу, он вернулся в родной Чикаго и какое-то время работал бульдозеристом на стройке. В 1956 году Уэйн подался в Кальвинистский Колледж при местном отделении ХРЦ, однако через полтора года отчислился, испытав неодолимую тягу к традиционному ремеслу рода Хайзенга - сбору мусора. В 1959 года он отслужил шесть месяцев в армейском резерве, женился, вернулся в Форт Лодердейл, засучил рукава и с головой ушел в мусорные дела.
