Операция «Пузырь»: год спустя
Опубликовано в журнале 'Бизнес- журнал' №7 от 10 апреля 2007 года.
Год назад в статье «Операция «Пузырь» мы попытались проанализировать переход рынка недвижимости в состояние тяжелого воспаления на примере исторических обвалов во Флориде (1926 год), Японии (1991) и Аргентине (2002). Мы также обращали внимание на характерные признаки грядущей катастрофы, которые присутствовали в текущем (на начало 2006 года) состоянии рынка недвижимости в США. А именно:
• включение формулы «Кухарка + Таксист», согласно которой представители вышеназванных профессий (вкупе с официантками, каменщиками и вышибалами стриптиз-баров) неожиданно осознают себя экспертами в области недвижимости, погружаясь в захватывающий процесс риелторских спекуляций, хапая ипотеки без оглядки на финансовые возможности и полагаясь на быструю перепродажу;
• появление на сцене армии посредников;
• клиническое (на грани патологии) непонимание со стороны домовладельцев реальной стоимости их имущества и космически непоколебимая уверенность в том, что цены на недвижимость умеют двигаться только вверх.
Анализируя положение дел на рынке московской недвижимости, мы отметили обстоятельства нерыночной природы, обуславливающие беспрецедентный рост цены квадратного метра в Первопрестольной: огромные оборотные средства нефте-газо-банковской прослойки и сублимированную «валюту» рядовых жителей (их приватизированные квартиры). Подобные обстоятельства породили ситуацию, при которой ликвидность рынка недвижимости определяется не реальным спросом и предложением, а политическими телодвижениями.
Любые мало-мальски существенные изменения в экономической конъюнктуре РФ определяются глобальной конъюнктурой: мировыми ценами на сырье, а также — силой и слабостью доллара. Вопреки иллюзиям, связанным с мнимой «многополярностью» мира и европоцентризмом, мы вынуждены мириться с мыслью: рухнет экономика США — рухнет остальной мир. Судьба московских хрущоб решается не в Кремле, а в Нью-Йорке, на замечательной площадке по имени NYSE1.
За прошедший год американский Real Estate благополучно проследовал по предопределенной ему свыше траектории и теперь осязаемо приблизился к самой кромке пропасти. Да и того хуже: шагнул уже в эту пропасть, потому что цепочка событий, свидетелями которых мы стали в феврале и марте 2007 года, однозначно носит необратимый характер.
Задний план
27 февраля 2007 года человечество наблюдало лихой кунштюк в исполнении американского фондового рынка (Рис. 1). Индекс Доу Джонса рухнул на 416 пунктов (3,3%), продемонстрировав самое значительное падение после 17 сентября 2001 года2. Падение это было бы еще больше, если б не автоматическое отключение компьютерных систем программного трейдинга и прекращение торгов («circuit breaker»), случившееся в 13 часов 3 минуты — момент, когда ситуация вышла из-под контроля и единственной мотивацией торговой площадки стала паника. Своеобразие момента заключалось еще и в том, что исторически в условиях падения рынка всегда наблюдалось синхронное снижение индекса и его фьючерса, однако 27 февраля разрыв между Доу и фьючерсом составил беспрецедентные 200 пунктов! Причина невообразимого спрэда проста: обвал на рынке был столь стремительным и неожиданным, что компьютерная система (Dow Jones Data Systems) просто не успевала пересчитывать значение индекса, в результате чего фьючерсы отправились в свободное плавание, поскольку учитывали устаревшие данные по индексу.
Не будем вдаваться в тонкости, описывающие беспрецедентный характер событий 27 февраля 2007 года, а лишь обратим внимание читателя на неожиданность обвала. Практически все трейдеры объединились в недоумении относительно его причин. Не удивительно, что рассуждения штатных аналитиков на страницах СМИ, последовавшие за событиями, ничего, кроме судорожного смеха, у профессионалов не вызывали. В качестве причин падения назывались: девятипроцентный обвал на Шанхайской бирже, спектакль с покушением на Дика Чейни в Афганистане и информация о внутриамериканском снижении спроса на товары длительного пользования.
Китайский вариант несерьезен даже не потому, что Шанхайской бирже, занимающей по капитализации (920 миллиардов долларов) скромное место во второй десятке, довольно сложно поколебать 15-триллионного американского гиганта, а потому, что падение в Китае явилось реакцией на ожидаемое вмешательство властей в спекулятивное развитие событий на местной бирже (+130% за год). Иными словами, и в самом китайском обвале, и в действиях правительства (ожидаемых!) не было ничего экстраординарного, тогда как обвал на NYSE беспрецедентен, по крайней мере, за последние шесть лет.
Вариант с Чейни мы не рассматриваем по причине его полной абсурдности. Что же до спроса на товары длительного пользования, то индикатор этот хоть и значительный, однако однозначно lagging, то есть относящийся к следствиям, а не причинам.
Что же мы получили в сухом остатке 27 февраля 2007 года? Обвал рынка, вызванный некими скрытыми, внешне никак не проявленными обстоятельствами (отсюда и недоумение трейдеров). К великой печали, именно такие не идентифицированные обвалы становятся самыми мрачными буревестниками в истории фондовых рынков. Живет человек, не хворает, а потом вдруг — раз! — хватается на ровном месте за бок.
Другой урок биржевой истории: за обвалами не идентифицированными почти всегда следует серия обвалов с четко обозначенными причинами, которые и выполняют роль «рентгенограммы» из нашей медицинской метафоры. Последующий сценарий хорошо известен: получив точный диагноз, биржевые трейдеры либо переходят к плановой эвакуации (то есть медвежьему рынку), либо спасаются бегством (в духе катастроф 29-го и 87-го годов).
Печальную «рентгенограмму» нам демонстрирует и мартовский график индекса Доу Джонса (Рис. 2).
13 марта случился второй обвал — на 243 пункта, в причинах которого на сей раз уже никто не сомневался: администрация NYSE сняла с торгов акции New Century Financial Corporation и заявила о начале
