– Создается впечатление, что вы и не хотите быть в форме.
Чтобы подавить захлестывающее его волнение, он сделал несколько коротких вдохов.
– Второй психиатр мне не нужен, спасибо, – выпалил он.
Произнеся эти слова, он тут же пожалел. Было что-то доброе в этой женщине, несмотря на всю кажущуюся жестокость ее поведения.
– Я знаю, что вы думаете, – мягко сказала она. – Вы думаете, что если когда-либо и решитесь рассказать миру о том, что с вами случилось, то сделаете это в каком-нибудь престижном издании, вроде приложения к «Таймс» или «Вэнити фэйр».
Питер взглянул на нее и медленно кивнул.
– Возможно.
– Они уже обращались к вам?
– Нет, конечно нет. Что я для них? Предание?
– Может, да, а может, и нет. Я готова заплатить десять штук, чтобы узнать. – Она взяла со стола карандаш, черканула им в блокноте, вырвала страницу и протянула ее ему. – Вот мой вексель, приклейте себе в ванной.
– Послушайте, мисс... Налл, – сказал он. – Я пришел к вам потому что Венди сказала, будто вы заинтересованы в том, чтобы заказать мне материал. Так оно и есть, но это не то, чем я готов сейчас заняться.
– Вы измените свое решение, – сказала она, улыбаясь. – У вас была полоса невезения. Во всяком случае, когда вы устроили скандал, это был чистый театр. Люди мусолили это неделями. Послушайте, Питер, вы же, в конце концов, не убийца, которого разыскивают в трех штатах. Перестаньте вы относиться к себе так серьезно.
Питер улыбнулся. Потом рассмеялся. Это было чудесное чувство. Он так давно не смеялся.
– То же самое мне говорит мой психиатр.
– Может быть, я поменяю профессию.
Он опустил ее записку в карман пиджака.
– Дайте мне время подумать, Фидл. Хорошо?
– Ладно. Надеюсь, вы будете думать быстро.
– Извините, если невольно нагрубил, – сказал он. – И благодарю вас. Вообще, получить предложение написать что-то – это для меня луч света после года пребывания в кромешной тьме.
Федалия встала и снова протянула ему руку.
– Ну что ж, дружок, загорай, пока можешь.
Целый месяц бессонных ночей после их встречи Питер не мог думать почти ни о чем ином, как только о предложении Фидл описать его мучительную историю. Эта мысль преследовала его, как зубная боль.
Однажды вечером в пятницу, спустя месяц после встречи с Федалией Налл, Питер сел за свой верный, видавший виды портативный «ремингтон». Почти антикварная машинка объездила с ним весь мир.
Дрожащими руками он заправил в машинку лист бумаги и опустил пальцы на клавиши. Но заставить их бегать по ним он никак не мог.
Телевизор стоял у него за спиной, свет экрана многочисленными огоньками отражался в маленьких оконных стеклах напротив письменного стола. В нем шевельнулось воспоминание, как выходить из стопора. Да, стоило попытаться. Он вытащил из-под кушетки телефонный справочник и начал листать его, ища страницу на букву «Н». На эту букву значилось лишь две фамилии Налл: некий Франклин Налл, Девяносто Четвертая улица, и некто Ф. Налл, Гремерси-парк. Это наверняка Фидл. Один инициал мог принадлежать только незамужней женщине.
Он взглянул на часы. Без малого десять.
«Великолепно, – кисло подумал он. – В такое время, к тому же в пятницу, дома сидеть не будет, где- нибудь предается развлечениям, недоступным простым смертным. Придется ограничиться беседой с автоответчиком».
– Мисс Налл? Вы человек или машина? – спросил он, услышав ее голос после первого же звонка.
– Это похоже на неприличный звонок от Камю, – со смехом сказала она. – Привет, Питер.
– Привет, вы узнали мой голос?
– Конечно.
– Польщен, – сказал он, откидываясь на спинку стула и со стуком водружая пятки на заставленный всякой всячиной журнальный столик. – Прошу прощения, что беспокою вас своим звонком в столь неурочный час.
– Единственное, за что вам не вымолить у меня прощения, так это за мисс Налл.
– Извините, наверное, я слишком долго прожил в Европе... Федалия.
– Фидл, – поправила она. – Выключите телевизор. Я плоховато вас слышу.
Питер потянулся и убрал звук. Когда он вновь приставил трубку к уху, она сказала:
– Лучше. Что за видеофильм вы смотрите?
– Видео? О! Я такими чудесами техники не пользуюсь.
