Гэри стремительно, по-петушиному, склонил голову набок:
– Шутишь?
– Нисколько.
– Отмечаешь сама с собой?
– Я не сама с собой, – ласково сказала она. – Со мной ты. А очень скоро народу будет хоть отбавляй.
Гэри отвел взгляд в сторону. В том, что она сказала, было что-то невероятно грустное.
– А твои родители, Сандрина? – нежно спросил он, надеясь, что не обидит ее.
Сандрина показала глазами на потолок:
– Приказали долго жить.
Он подождал, полагая, что она продолжит, но она молчала.
– Прости. – Ответ был не совсем полный, но он слегка ошеломил его. – Так ты, выходит, живешь одна?
– В некотором роде, – не задумываясь ответила она.
Гэри ждал, но, похоже, она сказала все, что собиралась. Во всяком случае, хоть что-то. Настоящий прорыв после столь долгого знакомства. Он решил не давить.
– Ну, что же, с днем рождения, девочка.
– Благодарю тебя, Гэри, – сказала она, улыбаясь ему. – Как насчет угощения имениннице перед тем, как она ринется в танец?
Гэри бросил взгляд через плечо и придвинулся к ней ближе.
– Есть «черные красотки», – прошептал он, – если, конечно, хочешь уйти именно так. Есть еще «двуглазики» и парочка «кваалюд». Я оставлял их себе.
– Наверно, «красотка» сгодится, – решила она.
Он опустил руку в карман черных джинсов, вытащил капсулу амфитамина и положил свою ладонь на ее. Она губами сняла таблетку с ладони и запила шампанским.
Он знал: еще две-три минуты – и она заторчит. Сандрина задержалась еще на минуту, допивая шампанское, а потом, подхватив сумочку, развернулась и плавным, скользяще-пружинистым шагом двинулась к танцплощадке. Гэри заметил, что, едва отойдя от стойки, она энергично щелкнула пальцами правой руки в такт музыке. Таблетка уже начала действовать.
Время от времени, когда ночь вступила в свои права, он посматривал на танцплощадку. Он видел, что Сандрина часто выходит на нее, и каждый ее выход его изумлял. Как только она попадала в круговерть огней и отдавалась музыке, все становилось похожим на кадры из фильма «Лихорадка в субботу вечером». Она танцевала сама по себе, поворачиваясь спиной ко всякому, кто имел глупость пытаться стать ее партнером. Она двигалась слитно с музыкой, высоко подняв голову и слегка откинув ее назад, словно в трансе. Выбранное на сегодня платье явственней обычного подчеркивало длинные, текучие линии ее тела.
Наркотик начал действовать как раз в то мгновение, когда Сандрина коснулась носком своей модельной туфли жесткого деревянного настила танцевальной площадки. Она чувствовала, как ее мозг, мускулы, кожа и кровь становятся непрерывно текущей лентой и растворяются в музыке. Но настоящий электрический заряд, ощущаемый каждой клеточкой, исходил от направленных на нее сотен глаз – завистливых, похотливых глаз, которые поднимали ее выше и выше, пока она не перестала чувствовать под ногами настил площадки.
Когда под оглушительные аплодисменты она приблизилась к бару, толпа расступилась. Сандрина никак не реагировала на комплименты и приглашения от мужчин. Она не желала быть кем-то выбранной. Выбор сделает сама, по собственным критериям и в нужное время, если будет в настроении.
Гэри не спрашивая налил ей еще один бокал шампанского. В суматохе он не успел перекинуться с Сандриной и словом. А чуть позже, около двух ночи, непривычно рано для себя, она попрощалась, щедро оставив ему на чай, и ушла с парнем с напомаженными, зачесанными назад волосами, в костюме из ткани под акулью кожу.
Сандрина взяла его под руку. Она выбрала его, потому что он неотрывно смотрел на нее с края танцевальной площадки почти два часа. Проходя через вестибюль, она заметила, что они одного роста. Повернувшись к ней, парень улыбнулся кривой, многозначительной улыбкой, их глаза встретились.
– Куда, малыш? – спросил он.
– В центр, я хочу потанцевать, – объявила она, запрокидывая голову и с жадностью хватая ртом ночной ветер улицы.
– Да брось ты, красавица, – проворковал он. – Ты еще не натанцевалась? Я бы предложил сначала пропустить стаканчик крепкого в какой-нибудь тихой заводи. Как ты?
Она все еще немножко торчала от таблетки Гэри, поэтому мысль о спиртном, при том немедленно, сразу ей понравилась. Потом поедут танцевать. Где они завершат свои похождения, не имело значения. Не имел значения и он сам. Хотя смотрелся вполне прилично. Здоровые зубы, отполированные ногти, хороший одеколон. Помимо этого, в нем заслуживали внимание только плечи и туфли – немаловажные «аксессуары» у партнера в танце.
Она сказала ему, что ее зовут Дезире, «nom de трах» на ночь.
Мужчина поднял руку; такси, мчавшееся по Восемнадцатой улице, затормозило у тротуара.
Когда она скользнула на заднее сиденье, подбирая полы своей меховой шубы, ее спутник наклонился в просвет исцарапанной плексиглазовой перегородки и сказал:
– В «Уолдорф», пожалуйста, приятель.
